— Эм… Ну… Я не помню?

— А что ты помнишь? Что-то ты ведь помнишь?

— Ну… — я заколебалась. Сыграть в личностную амнезию? — Ну, я помню, что дважды два — четыре. И правописание я помню. И то, что я русский… А как оказался здесь…

Шел, упал, очнулся — гипс!

— Тоже не помню!

Леди тяжело вздохнула и стала разговаривать о чем-то с полицейскими и докторами. Вот кошмарный язык! Когда медленно разговаривают и тянут слоги — красиво, но стоит перейти на быструю речь — абзац. Как будто каши в рот набрали и болтают с набитым ртом. Переводчик заметил мою гримасу и подвинулся ближе. В серых глазах светилась жалость.

— Что морщишься? Голова болит?

— Да нет, просто язык у них… Как будто что-то жуют и одновременно разговаривают. А вы из эмигрантов, да?

— Да. Алексей Петрович, — он протянул руку.

Я машинально её пожала.

— Ва… дим.

Дедушка был Вадимом, папка так хотел сына назвать, но родилась я. Назвали Валентиной. Фу.

— А папку как зовут?

— Дима…

— А маму?

— Эм… — я замолчала, осознав, что болтаю слишком много. — Света… Нет… Слава? Святослава?

Я потерла лоб.

— Святослава, так Святослава, — Алексей Петрович погладил меня по голове. — Не волнуйся, мы найдем твоих родных.

— А где я буду жить? У вас?

— Пока ищут твоих родителей, в специальном заведении.