У нас, млять, даже из облака такими машины никогда не возвращались, эти два бронетранспортёра расцарапаны все, полностью, вон на первом тоже колесо спустило, видать подкачка как-то ещё помогала, двигатель сдох – подкачка тоже.

— Они вернулись из ада, – сказал стоящий рядом со мной Казак.

Да уж, Казак прав, пацаны, походу, в самой преисподней были. Да, млять, даже те здоровые звери, не наносили таких увечий машинам. Да, были вмятины, царапины, но они больше весом как-то давили, а тут ну всё исцарапано! Там, где листы железа были плохо или недостаточно крепко приварены, их просто сорвало. Это ж какую силу надо иметь? Что бы сорвать лист железа. Кто эти твари? Кто их придумал?

— Тут двери изнутри закрыты! – кричит кто-то, стоя около одной из дверей второго бронетранспортёра.

— Они все заперты изнутри, – так же кричит второй наш боец, который уже на крыше пытается открыть люк.

— Автоген давайте, – отдаёт кто-то команду, – болгарки, вскрывайте.

— Там трое наших, – слышу голос.

Оборачиваюсь и вижу, как из первой тачки наши бойцы вытаскивают молодого Архи. У него левая нога в лубках, голова тоже перебинтована.

— Они все ранены, у них просто нет сил открыть дверь, мы не смогли к ним прорваться, – прошептал он нам.

— Тише, тише, братишка, – рядом с ним появляется наш врач, – сейчас всё хорошо будет.

Врач тут же делает ему укол, и тот блаженно улыбнувшись, сразу же засыпает.

— В лазарет их всех, быстро! – командует доктор.

Из первого вытащили ещё троих. Вернее, двое сами вышли, руки, лица, всё закопчённое от пороховых газов. Да они все, млять, в пороховом нагаре, видать, ночка у них та ещё была. Никто ничего у них не стал спрашивать, по ним видно, как они устали и вымотались, на ногах буквально еле стоят. Обоих тоже на носилки и в лазарет.

Слышится звук заработавшего автогена и болгарки, визг раздался на весь зал приёмки. Вон вижу, как с той стороны второго бронетранспортёра летит куча искр. Двери вскрыли за пару минут, болгаркой, автогеном что-то долго пытались. Из него достали троих, двое живые, но тоже сильно ранены, грудь, ноги, всё в глубоких порезах, водитель умер прямо за рулём.

Мы, как могли, помогали грузить и нести в лазарет раненых, но скорее больше мешались друг другу.

— Всё, ждите! – на манер нашего Дока рявкнул этот врач и закрыл дверь прямо перед нами.

Все наши стоят перед дверьми лазарета, тяжело дышат, молчат, никто ничего не говорит.

— Уехало тридцать, вернулись девять, вернее, восемь живых, – слышится негромкий голос.

— Все свободны, – отдал команду Туман и, развернувшись, пошёл по коридору, – Саша, пошли, – это он мне.