— Всё рушится, – заорал не своим голосом Апрель, – валим, пацаны, пока нас тут не засыпало.

Мы руки в ноги, и побежали дальше. Куда этот долбаный коридор нас выведет? Первым бежит Малыш, я его толком не вижу. Тут раздались выстрелы из его ружья, не успев остановиться, врезаюсь в Большого, тот даже не покачнулся.

— Гы, – раздался довольный рык.

— Пошли, не останавливаемся.

Сзади снова треск, оборачиваюсь и вижу, как потолок коридора, по которому мы только что бежали, обвалился, снова пыль, камни, нихрена не видно. Всё, больше там прохода нет. Не сговариваясь, бежим дальше, вижу разорванный труп Гона, вот в кого сейчас Малыш стрелял. Выбегаем в какой-то зал или помещение, размером с небольшое футбольное поле.

— Вон проход, – кричит Маленький и показывает рукой налево.

Вернее, тут три прохода, но едва Маленький крикнул, как правый обрушился, завалив его напрочь. Есть ещё один вон, но он точно ведёт вниз, подсветка эта вниз уходит, и он очень широкий, нет, нам надо наверх, на поверхность, пока нас тут всех не завалило окончательно.

— Пошли в левый, – кричит Апрель, – щас тут всё завалит. Малыш, пошёл.

Я уже пожалел, что в рюкзак, которым я заминировал сферу, мы положили так много взрывчатки, походу, переборщили, и сейчас пошла цепная реакция, всё рушится. Грохот, треск, пыль, камни, тут и там и в полу, и в стенах, и на потолках появляются трещины. Короче, жопа! Бежим в этот левый коридор.

И едва мы в него забежали и пробежали по нему метров десять, как потолок впереди стал рушиться.

— Назад! – заорало несколько голосов одновременно.

Успеваю дёрнуть за шкирку бегущего впереди меня Сливу, падаем, на нас падет ещё кто-то, охи, крики, маты, грохот, пыль такая, что в полуметре ничего не видно. И тут всё стихло.

— Перекличка, – откашливаясь, послышался голос Апреля.

— Дже, Большой, Клёпа, – начали по одному отзываться пацаны.

Тут темно, эта искусственная подсветка потухла, ничего не видно, но отозвались все, фух, все живы.

— Назад, – прокряхтел Апрель, и я почувствовал, как он по мне не то идёт, не то ползёт.

— Апрель, аккуратней! – заорал я, когда он-таки наступил мне на левую руку.

— Вставай, млять! – он нащупал мою разгрузку и попытался меня поднять.

Получилось хреново, но кое-как с охами поднялись, кто-то наконец догадался включить подствольный фонарик, затем ещё и ещё. Вот же я осёл, у меня же тоже есть. Включаю, несколько лучей скрестились на завале впереди. Нда, речи о том, чтобы его разобрать и пройти дальше, нет, там его разбирать всю жизнь будешь. Малыш вон стоит и озадаченно чешет репу.