Калимак наконец взял себе жену, очень красивую девушку по имени Роя́на, с длинными волнистыми каштановыми волосами и светло-зелеными глазами. Он получил долгожданные владения и изредка приезжал повидаться – иногда с женой и новорожденным сыном, иногда в компании Разанула, из нескладного долговязого подростка превратившегося в статного широкоплечего парня, чьи густые золотисто-русые волосы, чувственные губы и румяные щеки заставляли биться сердца всех окрестных девок. Впоследствии и Разанул стал главой семейства, и его первенец тоже был мальчик.

Когда, прибыв в очередной раз, Калимак не застал меня дома и узнал, что я ушел к пристани, то тоже направился туда.

«Море... до самого горизонта. На него можно смотреть вечно...»

Стоя у самой кромки, я наблюдал за накатывающим прибоем. Время от времени неведомая сила влекла меня к берегу, и тогда я подчинялся ей и мог часами, не отрываясь, смотреть на волны, ничего при этом не чувствуя и ни о чем не размышляя.

Поэтому я не сразу понял, кто тянет меня за руку, пытаясь оттащить от воды. А Калимак упорно заставлял меня отойти, повторяя при этом: «Идем. Ну идем же, чего ты здесь застрял! Твоя женка волнуется уже».

Я не мог поверить, что ему было до этого дело, как и не мог понять, зачем он вообще наведывается к недостойному рабу, над которым всегда любил поиздеваться. Но он, скорее всего, лишь выполнял свой долг перед старым другом, присматривая за мной.

- Вы свободны, господин, - ответил я, поняв это. – Я сам о себе позабочусь.

Он не стал оспаривать мои слова, только хмыкнув и молча стоя рядом.

Много раз я пытался понять, почему Маура дружил с этим напыщенным, наглым, эгоистичным и невежественным мужиком. Может, потому, что под покровом грубости и греха таилось ранимое, щедрое сердце.

* * *

Эль-Нор из милой малышки выросла в плотно сбитую и не слишком изящную круглолицую деваху, фигурой точь-в-точь в свою мать. Ухажеры вились вокруг нее, как пчелы у сочащегося нектаром цветка, изнывая от подростковой похоти. Тряся копной светлых кудрей, она громко хохотала в ответ на их заигрывания и пощипывания, широко распахивала васильковые глаза, и я гадал, успею ли пристроить ее в услужение и выдать замуж до того, как она повторит подвиг матери, начав округляться в области живота.

Подрастали и остальные дети, коих после Эль-Нор и Мата у нас народилось еще семеро, четыре мальчика и три девочки. Последние две, близняшки, родились слабыми, и умерли в младенчестве в морозную зиму. Хотя такие смерти были обычным делом в деревне, Ками долго истошно рыдала над ними, заламывая руки, и мое сердце сжималось от боли, когда я разбивал лопатой ледяную корку и докапывался до мерзлой земли под пригорком недалеко от имения, чтобы опустить в вырытую яму крохотные бездыханные тельца. Для меня это был еще один очередной удар судьбы, вдобавок ко всем предыдущим; для жены же, по всей видимости, первый.