Учиха вынырнул из Шуншина за секунду до меня, его короткий танто столкнулся с клинком кусаригамы, отбивая косу в сторону. Когда я появился возле Ханзо, то едва успел уклониться от промелькнувшей возле меня гири. Разбивая капли дождя, она мелькнула перед глазами, разминувшись с моей головой и помчавшись дальше. Мой Кусанаги, напитанный чакрой Райтона, успел только чиркнуть по стальному грузу, зло сверкнув электрическими разрядами и никак не повлияв на траекторию полета. Продолжив движение, я разрубил Ханзо от плеча к бедру.

Гиря кусаригамы, описав широкую дугу, угодила в затылок Учиха. Даже шаринган не помог ему увидеть приближающуюся смерть. А вот Саламандра моего удара даже не заметил. По его телу пробежали молнии, оно оплыло и опало на кожу призыва водой, чтоб мгновенно собраться в метре от меня. Отмахнувшись от мелькнувшего возле лица серпа, я попытался попасть светящимися пурпуром пальцами в противника, наложив на него джуиндзюцу. Но внезапно вздрогнувшая Ибусе едва не стряхнула меня в свой рот. Я, конечно, надежно держался чакрой за ее кожу, но мгновения замешательства позволили среагировать Ханзо.

В последний момент я успел принять удар гири на подставленный плашмя меч. Тяжелый удар отдался в руки и отшвырнул меня в сторону. Ловко сгруппировавшись в воздухе, в грязь я приземлился не лицом, а ногами, которые тут же начали облеплять выползшие из раскисшего грунта кибакифуда. Шуншином ушел из ловушки, и все равно едва не вляпался во вспыхнувшую сферу огня. От взрывной волны я укрылся за поднятой стенкой из грязи, а вот расползшиеся во все стороны языки огня стали неожиданностью.

Жаркий пар ударил в лицо, вслед за ним за мое укрытие проникло пламя. Из него, надсадно вопя, вывалилась пылающая фигура кого-то из моего взвода. Опознать шиноби сейчас было уже невозможно. Тело обуглилось почти мгновенно, и к моим ногам упало уже бездыханным, источая запах горелой плоти. Пришлось быстро отступать, чтоб не повторить судьбу несчастного. Вызванное чакрой Саламандры пламя даже дождь не мог прибить к земле.

Уходя от опасности, я смог немного осмотреться. Картина мне открылась удручающая. Бывшее рисовое поле было устлано телами шиноби. Слабо тлели тела тех, кто пытался закидать Ханзо сюрикенами и был подорван кибакуфуда. Выпученными от удушья глазами смотрели в пустоту синюшные трупы тех, кто попал под действие яда. Лежали в грязи разрубленные неумолимой кусаригамой. Кто-то еще был жив. Они пытались зажать артерии, но кровь все равно текла из отрубленных конечностей. Дождь словно пил алую жидкость, вымывал ее из ран, впитывая вместе с чакрой и унося в землю.