— Этот «старый немощный маг» уже около пяти сотен лет живёт и горя не знает!

— Боевой, однако, дедушка...

— Ой, вам ли это говорить.

— Тоже верно, но согласитесь, дедушкой меня не назвать.

— Не спорю. Забираете?

— Да.

Я подошёл к обломкам и внимательно их осмотрел. Эх... Экриздис, вот вроде умный мужик был, талантливый, качественные вещи собирал, а погиб по своей же вине. Вернее, глупости.

Но внезапно я заметил интересную деталь. Верхняя половина посоха имела схожие структуры как в волшебной палочке, а в частности — запоминала плетения. Если я смогу оживить его, то узнаю, чем в последнее время пользовалась одна безумная тварь.

Так в Колдотворце я пробыл еще два дня, за которые скупил немало разных артефактов, книг и просто сувениров. Изучил классы, поговорил с детьми, посмотрел на химер, которые я даже в страшном угаре не придумал бы. А вы бы додумались скрестить акулу с зеброй и быком? Я вот — точно нет. А затем возвращение домой.

И первым делом чем я занялся, это был посох. Вместе с пикси и мелким, мне удалось привести его руны в действие, а затем узнать, чем колдовал Экриздис. И знаете? Эта талантливая, умная, сильная сволочь, сделала такую гадость, что мне захотелось завыть! Этот посох — это хирургический инструмент, которым он орудовал при создании Дементоров и им подобных тварей. А сволочь потому, что я понял причину, по которой у меня не выходило вылечить этих страдальцев. Беда была в том, что он стер память души и записал новую, тем самым сама суть человека принимала себя в своем новом виде и не могла измениться. А что самое противное, я не могу провернуть это дело в обратную сторону. И выход был только один — довести дело до ума, и провести еще одну трансформацию.

Но это был вызов. Вызов моим способностям, моему мастерству и талантам. Впервые на моей памяти, Ная с Маей опустили руки и дали задний ход. А я... во мне загорелся азарт. Экриздись подписал дементорам приговор что хуже смерти. А у меня сила смерти и тьмы, в руках сфера из мира смерти, врожденная связь с магией и улучшенный контроль, в библиотеке тысячи книг, а в голове тысячи идей. Так неужели я не придумаю выход? Найду! Вот найду и все тут!

Я с головой ушел в работу, сбросив часть макулатуры и дел по школе на МакГонагалл и Альбуса, ему не привыкать. На что я отвлекался, это на уроки и личные занятия, которые я вел. В остальном, меня можно было увидеть в Тайной комнате в ворохе книг, записей, куч артефактов. Пол комнаты и стены были в записях и рунах, нарисованных мелом, в одном месте на пол стены красовался чертеж предполагаемого устройства, с другой стороны, была сложная таблица — схема с ключевыми элементами этого же устройства. Василий вместе с Химерой наблюдали за мной как за больным, который с упорством барана, энтузиазмом заряженной батарейки, пытался переплавить душу.