Мирную тишину весенней ночи разбавил новый звук. Рокочущий, исходящий от метлы. Двигатели самолёта, работающие на малой мощности. Нет, не в полную аэродромную силу — приглушённо, но очень натурально, с изменением тональности на поворотах и торможениях.

Я поспешно наложил на ящик круг тишины. Не хотелось бы провоцировать окрестности слишком наглым поведением.

Судя по басовитому гулу, это были не турбины. Что-то винтовое, но солиднее «Цессны». В Хитроу, где я ради любопытства посидел совой, винтовых машин взлетало не очень много.

— Поттер, придурок, что ты творишь? — не выдержал Уизли.

— Рулёжку к ВПП, — отбился я от него. — Не мешай, у меня тут этот, как его… чеклист.

Рулёжка получалась не очень: метла совершенно не слушалась «штурвала», продолжая поворачивать сама в нужных местах. С запозданием я понял, что штурвалы на земле не работают. Эх, нужно было автомобиль делать.

Так, ну а как же тогда… Говорят, там ещё педали какие-то есть, но для этого нужно ноги выпрямлять. Что за педали могут быть в самолёте? Газ, тормоз, сцепление? Может, всё же эти кнопки на штурвале? Нет, всё ещё не работают.

— «Командир, дай хоть на земле порулить», — раздался вдруг из правого «наушника» голос «второго пилота». — «Элероны проверь пока».

Может, нам лучше поменять «командира», пока не поздно? Как их проверять, «элероны» эти?

Медленно и торжественно передо мной высветилась призрачная приборная панель. Очень подробная. Куча стрелочных индикаторов, тумблеров под страховкой, лампочек и надписей. Из всего этого буйного разнообразия я узнал разве что авиагоризонт. Наверное, квадратный дюйм перед пилотом стоит очень дорого: многие индикаторы имели по нескольку стрелок и шкал, будто одной этим маньякам мало.

Руля среди этих кнопок не было. Где он может быть? Наверное, у второго пилота всё же — недаром там тоже что-то штурвальное прикручено. Ну тогда пусть и рулит, если это его обязанность.

Метла с ящиком миновала открытый участок и солидно вплыла в главный холл. Не теряясь в незнакомой обстановке, немедленно свернула в ведущий к Астрономической башне коридор. По каменному полу коридора осевой линией легла иллюзорная ярко-жёлтая полоса. У дверей классов полоса раздваивалась, сворачивая в сторону под широким радиусом.

Штурвал в моих руках зажил своей жизнью, закрепившись на положенном ему месте на панели управления. «Самолёт» начал подрагивать «на стыках», вызывая ритмичную икоту у стеклянного содержимого «багажного отделения».

— Он сошёл с ума, — заговорил Рон «негромким» голосом, уверенно перекрывая шум «моторов» на десяток децибел. — Невилл, у него поехала крыша. Нужно сказать Дамблдору…