Смятение Варламова увеличилось: Джанет была так близко! Прикрытая кружевами грудь вздымалась и опускалась. Он отвёл глаза и отдался ощущению ласковых пальцев Джанет у себя в волосах.

— Сегодняшняя история кое о чём напомнила, — решился он наконец.

Пальцы Джанет так же гладили его волосы, но грудь стала вздыматься чаще.

— О чём?

— Похоже, эти белые снова взялись за меня… Знаешь, Джанет, наверное, тебе и в самом деле опасно выходить за меня замуж. Давай я куда-нибудь перееду.

В ответ Джанет привстала и, обхватив Варламова, прижала к груди. У него перехватило дыхание — и от неожиданной силы объятия, и от волнения. Она поцеловала его в ухо, шепнув:

— Глупый! Чтобы я больше такого не слышала. Ты без меня пропадёшь. Наверное, и я без тебя тоже. Запомни, дальше мы можем идти только вместе.

Вдруг она отстранилась и легла опять, отвернув лицо к окну.

— А что сказал доктор?

— Доктор?.. — Варламов не сразу вспомнил, что был сегодня в больнице. — Ах да! Препятствий для брака нет, у нас должны быть здоровые дети.

Он невольно отвёл глаза, хотя Джанет по-прежнему смотрела в окно..

— Это всё?

— Ну да. — Варламов пожал плечами. — Я не стал смотреть твою медицинскую карту, мне такие порядки не нравятся. Я люблю тебя, и до остального мне нет дела.

Джанет не отрывала взгляд от окна, и Варламов не видел её глаз. На что там было смотреть? Разве что на звёзды, появившиеся в разрывах туч. Наконец она вздохнула, потёрлась лицом о подушку и снова притянула Варламова к себе. Прижала голову к груди и опять стала гладить волосы.

В комнате было очень тихо — Варламов слышал, как бьётся сердце Джанет. Скоро он почувствовал, что не в силах оторваться от неё и приникал всё ближе и ближе. В конце концов, Джанет слегка оттолкнула его:

— Пожалуйста, уходи. А то я чувствую, что мы не совладаем с собой и я потеряю невинность ещё до свадьбы. Немного можно и потерпеть.

Но до свадьбы оставалось ещё далеко. Грегори говорил о весне, а потом под мягким нажимом Джанет согласился на время после Рождества.

В четверг на следующей неделе отмечали День благодарения. Варламову была в новинку огромная индейка на праздничном столе. Грегори прочёл благодарственную молитву, чего обычно не делал, а потом стал нарезать розовое мясо.

— Учись, Юджин, — говорил он, орудуя ножом. — Дело непростое, а ты ведь скоро станешь главой семейства. Придётся тебе индейку разделывать.