Фриц Блинд, преподаватель литературы, в …34 году — артиллерист форта «Роквелле», Столица.

«…Это был не форт. Крепость, город из бетона, замурованный в скалу. Восемь тысяч человек гарнизона. Произведение искусства! Шестнадцатидюймовые орудия, стальная броня, десятки метров бетона, километры переходов. Алмазный орех в стальной скорлупе! Нас было не взять ни с моря, ни с суши, ни с воздуха. Мы перекрывали весь Пролив! И все это пошло прахом из-за одного предателя… Адмирал айн Хаар! Как у этого выродка оказались чертежи нашего форта известно только дьяволу, с которым он стакнулся. Все, все коридоры форта, все секретные подходы и тайные ходы. Он продал всё! Внезапно коридоры Роквелле заполонили штурмовики Брумоса, нас захватили в плен… Все было кончено… Но ничего! Роквелле за себя отомстил! Когда туда приехали король Леонард и президент Уоллес! Ха-ха-ха!!!…»

Генерал-адмирал Сирил драй Флиммерн, замок Флиммерн, Вассерлинсен.

«Мне трудно говорить о Генрихе. Я, как банально это не звучит, до сих пор не могу поверить в его предательство. Нет, не могу. Не похоже это на него. И не был он честолюбцем! Не был! Я его сто лет знаю… знал… После ареста я хотел встретиться, поговорить, объясниться… Мне запретили. Мне сказали, нельзя… Я не смог поговорить… Понять… Не знаю… Не могу говорить… Простите…» (прерывает интервью).

Леон Левенсон, писатель, в …34 году — матрос ОБМП, Брумос.

«…Нас вытолкали из барака и выстроили в шеренгу. Сказали, в лагерь приезжает сам адмирал айн Хаар. Конечно, мы все знали, брумосцы уже хвастались нам. Еще бы, адмирал сам сдался в плен. Вот стоим, тут на трибуну поднимается адмирал. Ну, честно скажу, рожа — крыса крысой, только усов не хватает. Нас из-за его внешности потом крысоидами и прозвали. Постоял, очки свои протер и говорит, мол, кто желает встать в стройные ряды борцов с гнетом Императора и все такое, пусть выходит. Ну, мы постояли, я смотрю один пошел, другой. А чем я хуже? Что, в концлагере гнить? Почему адмиралу можно, а мне нет?»

Питер айн Фогельбеер, пенсионер, деревня Брух, Унтерюнгланд.

«Айн Хаар?! Да кто ж его не помнит! Что он станет предателем, можно было еще в гимназии сказать. Ни тебе с друзьями повеселиться, ни девчонок потискать. Сидит себе как филин в учебниках. А попросишь помочь, так нет, зависть к веселым школярам душила, да… Да налей еще немного. Ты же самого главного про него не знаешь! Ведь не расстреляли его, да. Наверняка до сих пор живой, где-то ходит… А я знаю, за что его пощадили? Да просто так! Нет, не расстреляли. Я его сам, своими собственными, вот этими самыми глазами видел, да. В этом… как его… в Зальцлейке, да. В конкурсе участвовал, на гитаре играл… (прим. ред. — адмирал айн Хаар не умел играть на гитаре. Айн Фогельбеер в момент интервью находился в состоянии алкогольного опьянения)».