Однако вместо икон и ликов святых на стенах виднелись научные диаграммы и формулы. Зимин разглядел изображение атома. Формулы он не понимал, так как не знал принятой у илари математической символики. Верхняя часть купола оказалась прозрачной, и сквозь неё было видно стоящее в зените большое белое солнце. Оно отбрасывало в зал множество крупных солнечных зайчиков, что предавало лекции какой-то несерьёзный характер.

Зайчики были как на кафедре, так и на поднимавшимися перед ней наподобие амфитеатра местами, и, пожалуй, немного мешали Зимину сосредоточиться. Он не был профессиональным астрофизиком, но общий смысл улавливал.

– Анализируя данные со множества зондов, которые они успели передать прежде чем были поглощены «трещинами» наша группа выдвинула гипотезу о природе этих аномалий. По всей видимости, данные структуры представляют собой так называемое псевдопространство раньше встречавшиеся только в теоретических разработках некоторых космологов. Наиболее полно принципиальная возможность существования данной структуры разработана в трудах таких учёных как Шанрад Крыжновский и Фрестор Казар Геондор.

По помещению пробежала короткая волна шёпота. Похоже, большинство слушателей прекрасно понимало о чём речь. Что ж большинство из присутствующих составляли астрофизики и космологи. Сам Зимин, не смотря на определенную подкованность в подобных вопросах, нужными знаниями не располагал. Выдержав небольшую паузу, оратор, а это был средних лет мужчина расы кавай, вернулся к лекции.

– Прошу специалистов простить меня за повторение элементарных для них вещей. Как известно, на глубинном уровне пространство состоит из так называемой хроноквантовой пены структурированной определённым образом, так что она составляет наш пространственно-временной континуум. При этом все хроноквантовые ячейки соответствуют примерно одинаковым характеристикам, то есть принадлежат к одному типу. Именно эти две вещи и определяют существующие в нашем универсуме законы природы.

На экране вспыхнул ряд формул. По крайне мере у Горда сложилось впечатление, что эти неизвестные ему закорючки должны слагаться в какие-то уравнения. Спохватившись, Зимин активировал надетые на его лицо очки-суфлёры. Значки тут же изменили свои начертания, приняв привычный для людей вид: падающие на стёкла фотоны преобразовывались мощным, но миниатюрным процессором, предназначенным для графического перевода.

Что ж, пока что ничего сложного. Уж на таком уровне космологию Зимин знал. В паре мест преобразованные символы слегка наезжали друг на друга, но путаницы это не создавало.