Александр Михайлович Шкин МИТТ

Александр Михайлович Шкин

МИТТ

1

1

Саша, Саша, если слышишь, ответь? — Появился, именно, появился, а не донёсся и не послышался, в спящем сознании, голос. Нежный и очень, очень тихий — если ты меня слышишь, не пугайся мой родной. Мы с папой живы и лю…

Сашка испуганно открыл глаза, полежал, приходя в себя и осторожно сел, спустив ноги с кровати. Серое, в синюю полоску, колючее одеяло, медленно сползло с колен на пол. Смятая простыня, которой он укрывался, чтобы одеяло не кололо, сиротливой горкой свалилась с другой стороны.

Тихо. Лишь сопение, да лёгкие всхрапывания спящих доносились со всех сторон. Но это не в счёт. А голосов никаких и нет.

Он покрутил головой, надеясь… На что? Да, ни на что, просто осмотрелся.

Но в полумраке курсантской казармы, разглядел только кровати в два яруса вокруг, да фосфоресцирующие часы над входом. На табло, которых, синеватым слабым светом горели цифры — 05–52…

— Сон… — С горечью, прошептал он и, что есть силы, воткнул кулак в невиноватую ни в чём подушку.

Звякнули пружины под матрасом, содрогнулась вся кровать.

— Сань, ты чего? — Свесилась сверху голова Лёшки, друга и товарища ещё по детскому дому-интернату, а теперь и по академии.

— Сон… Мама…

Сашкин голос дрогнув, сломался — мама? — пронеслось в голове, но он тут же отринул эту мысль — и, стиснув крепко зубы, схватил форменные брюки.

Лёшка спрыгнул с верхнего яруса и, поглядев на часы, зевнул, потянулся. Потом похлопал друга по плечу.

— Ничего Сань, мне тоже часто дом снится, мать, отец, сестра… Эх… Ладно, давай одеваться, все равно, через пять минут уже подъём, хоть умоемся спокойно — прошептал он.

И Лёшка, протянув руку, ухватил со своей тумбочки, аккуратно сложенную повседневную форму.

Они уже заканчивали свой утренний моцион, в одних форменных брюках и высоких не зашнурованных ботинках, когда в туалетную комнату хлынула основная волна курсантов.