Цена оказалась не досягаемой для остальных участников, и концессионеры выиграли торг. К ним подходит девушка для получения денег за стулья и говорит:

— С Вас двести тридцать рублей!

— Почему же двести тридцать? — спросил Остап.

— Взимается комиссионный сбор пятнадцать процентов, — пояснила она.

— Ну что ж делать, берите…, — произнес Остап и хотел, уже было сказать свою знаменитую фразу Кисе: «У меня есть двести, гоните остальные…», как вдруг обнаружил, что его внутренний карман пиджака пуст. Денег в нем не было!

А Киса достал свои двести рублей, но поскольку их не хватало, как и в основном сюжете фильма, то «по правилам аукционного торга, лица, не уплатившие объявленную ими сумму…», покинули торги. После фразы председателя аукциона «Попрошу Вас!», Остап и Воробьянинов с позором вышли из зала.

— Ты решил уберечь старика Воробьянинова от побоев Бендера? — спросила Валерия.

— И не только, — ответил Виктор, — доминирующее положение Бендера, как концессионера, с этого момента будет закончено.

Остап и Киса вышли из зала и Бендер виновато оправдывался перед Воробьяниновым:

— Не могу представить себе, куда делись деньги, — повторял он, — предводитель, а не Вы ли их у меня украли? Вчера, когда мы ложились спать, они еще лежали у меня в кармане…

— Вздор! — гордо возмущался Киса, — Вы, потеряли деньги и пытаетесь реабилитироваться! Это возмутительно! Мы из-за Вас проиграли торги! Вы ничтожество!

Остап, извиняясь за промашку, наблюдал за ходом торгов, как и в основном сюжете. Он встал на перевернутую урну и через стекло вверху смотрел, кто приобретает стулья. Фильм пошел далее по основному сценарию. Остап нанял беспризорную агентуру для отслеживания адресов, по которым «расползались стулья». Концессионеры пришли в комнату Иванопуло и Воробьянинов увидел сложенные пополам купюры Бендера, они лежали на том месте, где спал ночью Остап.

— Посмотрите, вот Ваши двести рублей, — строго упрекнул Киса, — Вы очень рассеянный человек, а еще технический руководитель концессии!

— Сам вижу, что лежат здесь эти треклятые двести рублей, такие нужные там, на торгах, — откровенно сожалел Остап, — ну, простите меня, предводитель, я оплошал и постараюсь в ближайшее время исправиться!

— Итак, мы знаем, где находятся девять стульев, меня беспокоит десятый стул…, — продолжал Бендер, — девять шансов против одного! Хорошая комбинация!

Далее фильм шел по основному сценарию. Остап явился за стульями к Эллочке Щукиной, а Воробьянинов к Ляпису Трубецкому, советскому поэту новой формации.

— А когда же твой выход, Виктор? — спросила Лера, — скоро весь фильм закончится, а ты не появляешься в кадре.