— Морсел, из рода Купри. Телохранитель господина советника. — Ответил новый знакомый, слегка приосанившись и кивнув в знак уважения.

— Я совсем недавно в этом мире. Не сочти за грубость, не мог бы ты рассказать мне о пограничье? — Подхожу к ограде и внимательно рассматриваю лицо собеседника.

— Я слышал про ситуацию, в которой вы оказались. Думаю, с учетом всех новоприбывших… — Он махнул рукой в направлении ворот. — Скоро все будут знать, что вы не местный. Впрочем, этим мы с вами похожи. Я родился и вырос в землях, что на северо-западе отсюда. У самой границы воющих степей.

— Если не ошибаюсь, так называю земли подле древней столицы?

— Ага, значит вы все-таки слышали. Веками наши народы вставали на пути всевозможных порождений, возглавляемые семьями Хоркел и Херн. Все ради того, чтобы люди жили в мире и процветании.

— Подобная самоотверженность достойна уважения. Вот только, за то время что я провел здесь, я не увидел процветания и благополучия. Дороги опасны, люди голодают, ремесла не развиты, жизнь коротка и сурова.

- *Тяжело вздыхает* Так оно и есть. Но мы хотя бы даем шанс все изменить.

— Шанс ничего не значит, если нет тех, кто им воспользуется. — Принимаю грустное выражение лица и качаю головой.

— А вы можете им воспользоваться? — Спросил Морсел, слегка прищурившись и усмехнувшись.

— Для этого я здесь. Для этого здесь все мы. — Максимально серьезно смотрю прямо в глаза собеседнику.

«Курлык! Курлык!»

Раз уж решил пройти по пути манипуляции — надо выжимать до конца. Правильно ли это по отношению к окружающим? Безусловно. Они просто живут в своем тихом болоте, не двигаясь и погружаясь в вязкую трясину. Они не замечают своего потенциала, не знают о своей силе. Не думаю, что хочу становиться безусловным лидером. Их и без меня тут хватает. А попытаюсь прыгнуть выше головы — ровно на голову и укоротят. Но это ведь не значит, что стоит позволять прорастать семенам «пофигизма»?

Мои рассуждения были прерваны подошедшими со спины соратниками. Оборачиваюсь и пытаюсь рассмотреть реакцию Сиви на нового телохранителя. С некоторой опаской ожидал увидеть негатив, ревность или неприязнь. К счастью — ошибся. Смена рода деятельности, а также утрата довольно важного поста, ударом для девушки не стали. Наоборот, она словно бы стала серьезней воспринимать окружающую действительность.

О Грехе такого, к сожалению, сказать было нельзя. Он неприкрыто пялился то на побитого стража, с расплывающимся по ноге синяком, то на покрытого густыми волосами и шрамами Морсела. Все мои слова о «великой цели» так же легко вышли из его головы, как и вошли туда. Но может оно и к лучшему…