Обратная дорога напоминала скорее каторгу, нежели путешествие на VIP местах средневековой телеги-экспресс. А сочетание весны и грунтовой дороги лишь усиливали эффект. Впрочем, мне ли жаловаться? Я остался жив и стал сильнее. В очередной раз. Маленький шаг для мира и огромный скачок…

— Угх! — Закончить мысль не позволил удачно попавший под колесо булыжник, встряхнувший телегу вместе с содержащимися в ней людьми.

— Не долго осталось, потерпи. — Попытался взбодрить меня Торкель, на этот раз удержавшись от хлопка по плечу.

Переживания же его были крайне уместны, так как некий Игни, получив ожоги ручек и ножек, валялся в телеге мешком картошки и старательно делал вид, что он Аннушка, спустившая поезд с рельс. А помогать в этом довольно легком представлении ему вызвались далеко не маленькая температура и не настроенный на шутки потряхун-мандражун, с энтузиазмом перехватившие инициативу и занявшие режиссёрские кресла.

— Торопимся. Человек ранен. — Бросил короткую фразу Реймс, когда нас остановили для досмотра.

Как оказалось, караул на воротах сегодня несли старые знакомые. Седой, Хмурый и Хитрый, получившие крайне живительный и красноречивый нагоняй несколькими днями ранее, к их чести, урок они не забыли. Подойдя к повозке, Антони ловко подтянулся на бортик, но заметив состояние моей обглоданной огнем экипировки тут же соскочил обратно.

— Пропускай! Пропускай! Господин Игни ранен! — Закричал стражник, активно размахивая руками, чем тут же привлек к нам внимание не только оставшейся четверки блюстителей порядка, но и немногочисленных горожан в округе.

Приятно, однако, быть на столько популярным. Будь на моем месте тот же Хайнц или Груни — не факт, что их бы пропустили без осмотра, хоть они и представители старшего дома. Про остальных… «Обычных» дворян — речи вообще не идет. И ящики бы проверили и ощупали бы с пристрастием. Слишком уж хорошо в головах этих людей засели недавние события и предательство власть имущих, живущих сними по соседству.

Практически сразу вдоль улицы начали собираться небольшими кучками местные жители. Спешащие по своим делам горожане расступались, освобождая дорогу повозке. Детишки, отрабатывавшие обучение, бросали уборку и дружно поворачивали головы в мою сторону. А из окна стоящего по правую сторону от дороги дома выглянула женщина, в скромном сером платье и такого же цвета чепчике.

— Мы будем молиться за ваше здоровье, господин Игни! — Пронесся по улице её звонкий крик, от которого температура стыдливо опустилась на пару делений, а озноб так и вовсе на несколько секунд растерялся, прекратив меня трясти.