— Знаю. Ты прелестна. Невероятно сложное существо, воплощенное в этом прекрасном теле. Ты напоминаешь мне о наядах. Тебе известно о них?

Она снова наклонила голову. Я чувствовал, как ее мысли мечутся туда-сюда невообразимыми проблесками между короной из кабелей и сотнями капсул разумных машин по всему залу. Мозгами пленников, ученых, мудрецов и рабов, которые все были подключены к ней как совокупный коллективный разум.

— Нет, — наконец произнесла она.

— Они были мифом Кемоша, моего родного мира, — сказал ей Телемахон.

Серебристая лицевая маска выглядела в тот миг как никогда уместно, взирая с безмятежным восхищением. Он был похож на человека, который глядит на образ райской жизни после смерти. Неудивительно, что когда-то человечество хоронило в таких масках своих королей и королев.

— Возможно, их корни уходят глубже, на Старую Землю. Не могу сказать точно. Кемошийская легенда гласит, что на нашей планете были моря и океаны, в ту эпоху, когда солнце Кемоша горело достаточно ярко, чтобы в изобилии вдыхать жизнь. Наяды являлись разновидностью водяных духов, которым было поручено надзирать за океанами. Они пели тварям глубин, и их песни успокаивали душу нашего мира. Когда же их музыка наконец подошла к концу, океаны высохли, а солнце потемнело в пыльном небе. Сам Кемош скорбел об утрате их песен.

Глаза Анамнезис были широко раскрыты.

— Мы не понимаем.

— Чего ты не понимаешь? — спросил он с интонацией сказочника.

— Мы не понимаем, почему наяды прервали свою музыку. Их действия привели к глобальной катастрофе, тяжесть которой имела смертельный для многих видов уровень.

— Говорят, что их песнь просто подошла к концу, как бывает со всеми песнями. В тот день наяды пропали из нашего мира, исполнив свой долг и полностью прожив свою жизнь. И никогда уже не возвращались.

Я стоял и ошеломленно молчал. Даже Нефертари сдержалась и не стала поддразнивать мечника в тот момент — хотя я видел, как она улыбается своей подобной ножу улыбкой, наблюдая за воином, который когда-то столь яростно жаждал ее смерти.

Леор тем не менее нарушил тишину одним из своих похожих на выстрел смешков.

— Это самая тупая вещь, какую я когда-либо слышал. Маленькие океанские богини поют рыбе?

Анамнезис повернулась к Леору, разрушившему чары истории Телемахона. Я увидел в ее взгляде тлеющую злость. Меня ободрило уже то, что она вообще испытывает эмоции.

— И на Кемоше никогда не было океанов, — добавил Леор. — Так что это не может быть правдой.

Телемахон опустил руку, явно с некоторой неохотой. Я чувствовал его заторможенные мысли — ощущал, как они крутятся и дают сбои, будучи слишком холодными и пресными, чтобы соединиться с какими-либо эмоциями.