Проход справа вел к носовой части судна.
Туда она и повернула. Пройдя десять метров, Пэйшенс обнаружила пустую коробку из-под боеприпасов для ружья, брошенный башмак и мокрое полотенце.
Воздух по-прежнему был очень затхлым. Все чаще ей встречались мигающие светосферы и люминесцентные панели.
Кыс присела и прижала ладонь к чугунной переборке. Вибрации не было вовсе, даже гула энергоустановок или двигателей, поставленных на холостой ход. Несмотря на духоту, становилось все холоднее.
«Аретуза» походила на остывающий труп.
На следующем перекрестке Кыс увидела вмонтированный в стену аппарат внутренней связи: конический динамик и бронзовая рукоять переключателя. Опустив свою обувь на пол, она протянула руку к рычажку.
Ей пришлось долго набираться смелости, чтобы наконец потянуть его.
Она сняла палец с переключателя, и звуки смолкли. Через некоторое время Пэйшенс снова нажала на него:
– Алло?
На нее зашикала статика.
– Алло? Есть кто живой?
Где-то вдалеке, за шуршанием мертвой листвы, зарыдал человек.
Кыс отдернула руку от рычажка и отключила звук.
Возле следующего поворота она нашла пожарный стенд, прикрученный болтами к корпусу судна. Пэйшенс вооружилась тяжелым зазубренным пожарным топором, висевшим над ящиком для песка. Держа топор в одной руке, а обувь в другой, Кыс продолжила свой путь.
В небольшом стартовом отсеке «Аретузы» никого не было. Стыковочные шлюзы оказались пустыми. Ни одного из двух потрепанных жизнью посадочных модулей не осталось на корабле. Какое-то время Кыс постояла на обзорной палубе, разглядывая ангар. На нее в ответ смотрели только мощные стыковочные захваты, покрытые толстым слоем черной жирной грязи и смазки. Заправочные шланги, выходившие из правой стены отсека, отключали явно второпях. На поверхности палубы расплескались лужи топлива.
– Куда они все ушли? – спросила она вслух.
Но вопрос, который на самом деле был важен, она не осмелилась задать.