— Грегор. — Фишиг поднялся с ободранного дивана.

Он кутался в черную короткую походную накидку, наброшенную поверх темно-красного армированного комбинезона с серебряным гербом Инквизиции под подбородком.

Я в недоумении уставился на него:

— Что ты здесь делаешь, Годвин?

— Жду тебя, Грегор. Жду возможности все исправить.

— И как ты собираешься это сделать?

Он пожал плечами и развел руки в стороны. Это был открытый, спокойный, почти примирительный жест.

— Я сказал то, чего не должен был говорить. Слишком скоро судил тебя. Я всегда был упертым идиотом. Но годы службы с тобой изменили меня.

— Кто бы мог подумать, — язвительно заметила Медея.

Я предупреждающе поднял руку, призывая ее к молчанию.

— Фишиг, ты предельно конкретно продемонстрировал свои чувства на Спеси. Не думаю, что мы снова сможем работать вместе. Мы оба испытываем недостаток взаимного доверия.

— И с этим мне бы хотелось покончить, — сказал он.

Никогда не слышал, чтобы он говорил так спокойно и так искренне.

— Годвин, ты подверг сомнению чистоту моих помыслов, заклеймил меня как еретика, а затем предложил мне покаяться, — напомнил я.

— Я был изрядно пьян, — сказал он, слегка улыбнувшись.

— Да, был. А что сейчас?

— Сейчас я здесь. Желаю помочь. Верный тебе.

— Ладно, — сказал я. — Давай для начала разберемся с этим вот «здесь». Как ты, черт побери, узнал, куда я направляюсь?

Он не торопился с ответом. Я медленно обернулся к Медее, сосредоточенно изучающей палубу у себя под ногами.

— Это ты сказала ему?