Я раздумывал над тем, совпадал ли образ Гюль с пророчеством ясновидца. Скорее всего совпадал. Эльдары казались мне чрезвычайно точными предсказателями.

Мы подошли к Гюль по широкой орбите. «Потаенный свет» был оборудован маскировочными полями, принцип действия которых Рейвенор отказывался мне объяснять, но я чувствовал, что они поддерживаются его ужасающе могучей Волей. Высокочастотные сенсоры обнаружили корабль, повисший на низкой орбите, — каперское судно довольно внушительных размеров, судя по всему еще не обнаружившее, что мы уже рядом.

Сама Гюль была невидима. Или практически невидима. Я никогда не встречал мира, настолько стремящегося казаться несуществующим. Всего лишь тень на звездном небе, едва угадываемое скопление материи. Даже на фоне солнца планета казалась лишенной хоть сколько-нибудь четкого силуэта. Она словно впитывала свет, но не отражала его.

Когда Циния Приист, хозяйка корабля Рейвенора, принесла для изучения первые сканированные изображения поверхности, нам показалось, что это просто увеличенные фотографии детской головоломки.

— Это же лабиринт, — удивленно произнес тогда я.

— Головоломка… вроде «плетенок», — решил Рейвенор.

— Нет, резная фруктовая косточка, — уверенно кивнула Медея.

Мы все посмотрели на нее.

— Божий труд на каменном сердце. — Она уставилась на нас: — Вы чего?

— Может, объяснишь? — предложил я.

И она объяснила. Потребовалось некоторое время, чтобы мы смогли ухватить ее мысль. Отшельники Главии, судя по всему, не могли придумать лучшего способа выразить свою религиозную любовь к Императору, кроме как записать весь Имперский Молитвослов на косточках секерри. Эти самые секерри, как мы узнали, представляли собой мягкие сладкие летние плоды, напоминающие на вкус смесь айвы и нуги. Что-то вроде ширнапля, как нас достоверно проинформировала Медея. Косточки секерри были размером с жемчужину.

К счастью, никто не стал допускать ошибку и спрашивать, что же такое ширнапль.

— Я ж и не знаю, как они это делают, — продолжала Медея. — Они вырезают надписи на глазок, с помощью иглы. Сомневаюсь, что отшельники сами могут что-то разглядеть, но они демонстрировали нам гололитические изображения с увеличенными снимками вырезанных косточек в школуме. Там можно прочитать каждое слово! Все слова до последнего! Божий труд на каменном сердце. Они оплетали надписями косточку вокруг, плотно, компактно, используя все свободное пространство. Нас учили, что молельные косточки являются одним из Девятнадцати Чудес Главии, которыми мы должны гордиться.

— Девятнадцать Чудес? — переспросила Циния.