По правде говоря, это мало кого интересовало. Офицер «Смертельного удара» отдал приказ, и ракета стартовала, нарисовав огненный полумесяц в клубящихся черных тучах. Целью ее стали особняки на севере города, где, как предполагалось, ксеносы и планировали свое продвижение на юг, чтобы захватить Грейвенхолд. Ракета взорвалась над городом, и на особняки опустился сверкающий занавес отдельных снарядов.

Это стало последним значительным подвигом обреченного Четвертого королевского артиллерийского полка Карвельнана, последним актом смертоносной красоты перед лицом сокрушительного поражения. Снаряды обрушивались на дома аристократов Грейвенхолда, проламывая крыши особняков и миниатюрных дворцов, уже окутанных колдовством варп-портала. Несколько взрывов прозвучало возле все еще бьющей в небо энергетической колонны — часть зарядов угодили прямо в нее и, превратившись в белые росчерки, были унесены в космос. Кластерные бомбы, взрываясь, распускались огромными цветами пламени, окатывая улицы потоками огня. Несколько заблудившихся воинов-рабов обратились в пепел. Демоны в основной своей массе уже ушли на юг — искать жертвы среди гибельных лабиринтов трущоб и правительственного района, и только немногие из них распались в огне. Эльдары же не потеряли никого. Те немногие, кто находился на верхних этажах укрывшегося на большой глубине дворца Каргедроса, почувствовали толчки от взрывов. Но никто не оказался достаточно нервозен, чтобы уделить им хоть какое-то внимание.

После этого последнего жеста артиллерийской непреклонности консул Кельченко был зажат в ловушку где-то в лабиринте промышленных зданий, и его «Саламандра» не выдержала попадания из энергетического оружия ксеносов. Сам он сумел выбраться из обломков и бросился бежать, неистово отстреливаясь из лазерного пистолета от молниеносно двигающихся эльдарских гладиаторов, приближавшихся к нему со всех направлений. Консул выкрикивал проклятия в их адрес, но отвага полностью покинула его с первым же порезом. К тому времени, как враги обступили его, он стоял на коленях, заливаясь слезами и умоляя о пощаде. Он уверял, что отречется от Императора, предаст своих солдат и будет верно служить до конца своей жизни и даже дольше, если только ему ее сохранят.

Но мечи не остановились, и через двадцать минут от него осталось слишком мало, чтобы продолжать жить. Последние артиллерийские позиции продержались на несколько минут дольше, чем консул Кельченко, но к тому моменту, когда на Грейвенхолд опустился черный плащ ночи, огромные орудия умолкли и восточная часть города полностью перешла во власть врага.