– Между прочим твой любимчик Юайс, который все это устроил, говорит, что это никакая не магия, – подтолкнула Гаоту в спину Йора. – Не надейся, эта радость ненадолго, какой-то там штуковины, чтобы это горело, хватает всего часа на три, я сама слышала разговор. А чтобы ее заправить, надо везти ее куда-то на край света. А если без нее, то эти круглые штуки еле светятся. И то их для этого надо на солнце выдерживать сначала.

– Тогда это точно не магия, – прошептала Гаота.

– Нет, – покачала головой Дина. – Кажется, предстоящие испытания тебе не на пользу. Ты хоть что-то слышишь и видишь вокруг себя? Хоть и пришла с середины года, и так лучше всех все знаешь! Оторви голову от свитков!

– Пошли, – все-таки сдвинула подругу с места Йора. – Вон, сядем на циновки, оттуда лучше всего видно.

На полу среднего зала, обычно прикрытом толстыми циновками, был вычерчен прямоугольник размером двадцать на сорок больших шагов, по углам которого на высоте семи локтей на столбах были закреплены узкие корзины без дна. Еще две корзины на пару локтей выше были подвешены по центру узких сторон прямоугольника, но выше соседних еще на четыре локтя. Углы прямоугольника были отсечены четвертушками окружностей с радиусом в пять шагов. Такой же круг имелся и в центре площадки. Кроме всего прочего она была поделена пополам. Вокруг прямоугольника на приличном расстоянии где в полтора, а где и в два десятка шагов были расставлены скамьи, на которых уже сидели все воспитанники, и наставники, и работники, и даже часть охранников. В центре площадки для игры стоял Гран, удерживая под мышками два сшитых из кожи не слишком круглых мяча размером примерно с небольшую тэйскую тыкву каждый. Гаота, которая, наконец, сумела оторвать взгляд от странных светильников, даже потерла предплечья, на которых похожими мячами она набила немало синяков. Мячи были набиты сухой травой, но всякий раз оказывались довольно тяжелыми. На груди у Грана висел рожок Скриба. Сам же книжник сидел вместе с Гантанасом за столом между скамьями. На столе стояли большие песочные часы и две корзины, сплетенные из камыша. Ну точно, на каждое попадание тот, кто следит за игрой, будет бросать в корзины круглые раковины речных крабов. Чья корзина быстрее наполнится…

– Что-то я не пойму, – нахмурилась Гаота, забираясь вслед за подругами на сложенные друг на друга циновки, которые хоть и были чуть дальше от игрового поля, но зато возвышались над скамьями и давали лучший обзор. – Игра называется «четыре» корзины. Мы же играли в нее много раз. Почему корзин шесть? И почему два мяча?