– Как ни колдуй, а для хорошего хлеба нужны твердые чуткие руки, печь, мука, вода, ну и еще кое-что, – засмеялась Дилга.

– Гантанас не говорил, что у него есть сестра, – сказал Тис.

Мисарта замерла, а Дилга продолжила разливать угощение по тарелкам.

– Мы ведь в доме Криоса? – спросил Тис.

И снова Дилга ничего не сказала.

– Почему вы с ним, а не с Гантанасом? – спросил Тис.

– А ты мог бы выбрать? – посмотрела спокойным, слишком спокойным взглядом на мальчишку Дилга.

– Я… не знаю, – признался Тис. – Я даже думать об этом не могу. У меня не осталось родных.

– А вот она? – кивнула на Мисарту Дилга. – Разве она тебе не двоюродная сестра? Не по твоему отцу, поскольку насильник твоей матери не мог быть твоим отцом, тут замешено кое-что пострашнее, а хотя бы по приемному. Разве Глик не родной брат Алаин?

У Тиса перехватило дыхание. Дилга шагнула к нему, положила руку на плечо и держала ее, пока мальчишка снова не смог дышать.

– Да, – кивнула она. – Иногда нет ничего страшнее ясности. Сам-то хоть понимаешь, что о глупостях спрашиваешь? Запомни, мальчик. Случается бремя, которое нельзя сбросить, потому что сбросить его можно только вместе с жизнью. И случаются вещи, которые нельзя пережить, потому что они твоя жизнь и есть. Еще вопросы есть?

– Олла в этой комнате жила? – спросил Тис.

– Однако, – удивилась Дилга. – Поскольку я уверена, что Гантанас не сказал тебе ни слова о том, куда вы направляетесь и зачем, то, кажется, я в кои-то веки готова проникнуться к нему уважением. Где он вас откопал таких?

– Таких у него много, – подала голос Мисарта.

– Я уже поняла, – вздохнула Дилга. – Олла жила у меня. В моей комнате. С окном. Ей нечего было бояться здесь. Ты ведь уже понял, зачем вы здесь?

– Мы должны найти ее дочь, – прошептал Тис. – Мэйдин. Что с ней?

– Она исчезла, – ответила Дилга.

– А что здесь делал Дейк? – спросил Тис.

– Он здесь тоже из-за Мэйдин, – ответила Дилга. – Хочет купить ее для Черного Круга. Но это не значит, что мы собираемся ее продавать. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Тис.