Лишь болезнь и отчаяние извлекли все это на свет дня, словно рыбацкий невод — затопленное сокровище. С помощью сканера Альдо перенес книгу в компьютер, пытаясь оторваться от мыслей о неизбежном; вновь писал, выбрасывая целые сказочные книги и горячечно творя на их месте новые. Вот только что вместо веселых приключений гения начала нарождаться драма любви и ненависти, отчаяния и смерти. Про приключения и романы писал молодой Альдо; а уже про последнюю, единственную и трагичную любовь — Альдо старый, перегоревший, осознающий близость собственного конца и ожидающей его там пустоты.
Отчаянно разыскивая смысл, высматривая Бога, от которого отказался, Гурбиани не мог предвидеть двух вещей: встречи с Раймондом и покушения на себя самого, а в частности — того, что подобно своему герою, Альфредо Деросси "Иль Кане", он будет брошен в Колодец Проклятых. А уже там, по причине стресса, отчаяния, а может — давления опухоли на мозг, случится настолько невероятное смешение "я", что умрет Альдо и родится Альфредо. А может — и наоборот.
Светает. Пора ложиться. В голове у меня все кружится от писания, от чтения, от размышлений. А завтра необходимо возвращаться. К ежедневной пахоте. В Розеттину. С Моникой и нашим еще не родившимся ребенком. Боже, как бы хотелось слушать его смех, трепещущий по всему дому словно выпущенная из клетки птица, видеть его первые шажки. Учить ездить на коньках и на велосипеде, показывать буквы и читать стихотворения Петрарки. Открывать тайны бриджа и игры в три зеркальца. Слушать о его собственных наивных открытиях, ожидать ночтью его возвращения с первого свидания, увидать в окно, как он мчится, размахивая школьным табелем…
Так много, так мало.
2000
2000