— Решено. Ближайшие полдня вы проведете в оперативно-розыскной магической практике, под моим контролем. Мы не знаем, где искать того, кто ведет себя подозрительно, но мы можем проверить одно место, где нечто подозрительное уже произошло.

— Поляна, откуда ушли в иной мир наши друзья?

— Ее мы тоже еще раз проверим. Но я имею в виду несколько иную «Поляну».

Макеев кивнул и приготовился внимательно слушать.

— Это — некоторый институт. Вначале я планировал порыться на его территории максимально скрытно. Но теперь внесу в свой план кое-какие изменения. Мы попробуем выманить этого неизвестного хакера, в надежде, что он как-то связан с тем, что там произошло полтора года назад. А если нет, то исходный план останется в силе. Вот телефонный номер подразделения, на балансе которого находится объект «Поляна», бывший институт, где проводился углубленный статистических анализ данных для нужд правительства и спецслужб. Представьтесь. Сообщите, что вас пригласили посетить объект в качестве независимого консультанта, но забыли выписать пропуск. Вам откажут, но сначала, очевидно, попробуют выяснить, кто вас пригласил и по какой теме консультация. Вы вежливо поблагодарите и повесите трубку. Когда будете звонить, не забудьте указать нейросети, что сигнал в мобильную сеть должен поступать через ближайшую к вашему дому соту.

— Шпионские игры? Впрочем, догадываюсь, на какую реакцию вы хотите спровоцировать неизвестного. Так… объект «Поляна»… Ох! Никак привыкнуть не могу. — Макеев ошарашенно помотал головой. — Как будто целый отдел референтов представил мне экспресс-анализ и сводку важнейших сведений по объекту. А все одна нейросеть, которая вроде бы и места не занимает в мозгу. Подождите секундочку… Так. Генерала Чистилище я помню, проходил у него стажировку. Иначе мне бы не доверили промышленный шпионаж в сфере высоких технологий. Но причем здесь Плещеев?

— Я не говорил, что неизвестный с нейросетью работает на Плещеева. Меня интересует сам объект. А еще больше — история его закрытия.

— Да… Вижу. Все сотрудники института в одночасье уволились, и больше о них никаких сведений ни в одной из электронных баз данных, к которым я имею доступ благодаря нейросети. Пахнет ликвидацией.

— Именно.

— Я звоню.

Макеев застыл на несколько минут. Выражение лица его, впрочем, менялось. По конец разговора в глазах загорелся озорной огонек, а в губах проступила тонкая улыбка.

— Все. Я отзвонился, Дмитрий Борисович.

Я молча смотрел на него, ожидая отчета. Макеев помолчал полминуты и продолжил:

— Что ж, вы правы, да я и сам ждал подобной реакции. Поинтересоваться у звонящего, за каким чертом его понесло на режимный объект, можно тысячей разных способов. Мой собеседник выбрал такой, что теперь и моя интуиция бьет тревогу. Слишком уж вкрадчиво и нарочито безразлично задавал он свои вопросы. А меня, извините, в работе с живым источником информации обмануть сложно. Что дальше, Дмитрий Борисович?