Дожидаясь реакции Ангрона, он потерял сознание, но вскоре очнулся от острой боли — его внутренние системы пытались не дать ему отключиться и умереть. Сейчас он не видел и не слышал примарха, но ощущал каменные плиты под спиной и прохладу воздуха, вливающегося в его легкие.

Затем в пугающей близости от его уха раздался голос Ангрона.

— Вы и в самом деле воины, Кхарн, — произнес примарх. — Уж я-то могу узнать воина, когда его вижу.

Гончий Войны пытался что-то сказать в ответ, но его грудь и горло свело судорогой, не давая произнести ни слова.

— А этот ваш… Император, — продолжал Ангрон, изо всех сил стараясь сдерживать свой темперамент. — Это ему вы приносили эти клятвы?

— Мы клялись друг перед другом, — заставил выдавить себя Кхарн, — но его именем и на его знамени. — Ему пришлось довольно долго собираться с силами, чтобы продолжить: — Мы обещали, что никогда не… поднимем на вас руки.

Ангрон погрузился в молчание. Заговорил, только когда Кхарн вначале потерял сознание, а потом очнулся вновь.

— Подобная самоотверженность… у таких воинов… — Голос примарха был тих и порой становился совершенно неразличим. Руки Ангрона вновь сжимали голову. — Человек, способный… человек… ради которого… ваши клятвы… ради него вы готовы…

Минуты текли одна за другой. Наконец примарх прогремел:

— Это помещение… Могу ли я выйти отсюда?

Кхарну пришлось немного подумать, прежде чем дать ответ:

— Мы находимся на флагмане Гончих Войны. Это наш самый большой корабль. Он, так же как и мы, полностью покорен вашей воле, примарх, и ждет приказов.

Ответом на эти слова было молчание, и Кхарн уже чувствовал, что опять начинает соскальзывать в тишину и мрак забвения, когда вдруг понял, что его снова поднимают, но на сей раз очень мягко и осторожно.

Когда раздался громкий стук в дверь, все переглянулись, не зная, что им делать. Но замешательство длилось недолго. Дрейгер подбежал к панели управления, и, когда замки защелкали, открываясь, а створки дверей застонали и скользнули в стороны, он стоял рядом с ними. Остальные Гончие Войны изумленно вздохнули и попятились, увидев, как из тьмы возникает гигантская фигура, на секунду застывшая на ступенях, а после вышедшая на свет. Правой рукой примарх поддерживал избитого, едва живого Кхарна.

Ангрон застыл перед ними — настороженный, напряженный, точно натянутая тетива, сжимая и разжимая свободный кулак. В горле его клокотало. В течение нескольких бесконечно долгих минут каждый из десантников поочередно оказывался под его пристальным взглядом, пока Кхарн наконец не сумел поднять голову и не произнес: