— Курц!

Никогда прежде Рогал Дорн не называл его этим именем.

— Брат?

— Трон! Что ты тут вытворяешь? — взорвался Дорн.

Вместо обычного благожелательного тона в голосе его звучала ярость. Фаланга воинов в золотой броне вошла в лагерь следом за своим командиром, и Курц сразу почувствовал разлившееся в воздухе напряжение.

— Наказываю виновных, — бесстрастно ответил он. — Восстанавливаю порядок.

Примарх Имперских Кулаков замотал головой:

— Это не порядок, Курц, а геноцид. Прикажи своим воинам очистить позицию. Имперские Кулаки берут этот сектор под контроль.

— Очистить позицию? — переспросил Курц. — Разве они — не враги?

— Уже нет, — сказал Дорн. — Сейчас они военнопленные, но вскоре станут мирным населением и гражданами Империума. Разве ты забыл, ради чего Император начал Великий Крестовый Поход?

— Ради завоеваний, — ответил примарх Повелителей Ночи.

— Нет, — возразил Дорн, положив руку в золотой перчатке на наплечник Курца. — Мы — освободители, а не разрушители, брат. Мы несем свет истины, а не смерть. Для того чтобы эти люди признали наше право вершить судьбу Галактики, мы должны проявлять великодушие.

От прикосновения брата Курц брезгливо передернулся: ему противна была эта претензия на дружбу. В душе примарха Повелителей Ночи закипал гнев, но если Дорн и заметил что-то, то не подал виду.

— Эти люди восстали против нас и должны заплатить за свое преступление, — процедил Курц. — Империуму подчиняются из страха перед наказанием, и ты знаешь это не хуже других. Покарай бунтовщиков, и остальные усвоят, что противостоять нам — значит умереть.

Дорн покачал головой и взял Курца под локоть, чтобы увести подальше от любопытных взглядов.

— Ты не прав, но нам следует обсудить это наедине.

— Нет, — ответил Курц, сердито вырывая руку. — Ты полагаешь, что эти люди смиренно склонятся перед нами после того, как мы проявим сострадание? Милосердие придумано для слабаков и глупцов. Оно приведет лишь к развращению нравов и, раньше или позже, предательству. Держать эту планету под контролем поможет страх перед репрессиями, а не твое великодушие.

Дорн вздохнул:

— А ненависть, доставшаяся выжившим, будет переходить из поколения в поколение — и так до тех пор, пока планету не охватит война, причину которой не будет знать ни один из сражающихся. Это никогда не кончится, неужели ты не понимаешь? Ненависть порождает лишь ненависть. Невозможно построить Империум на фундаменте, пропитанном кровью.

— Все империи строились на крови, — усмехнулся Курц. — Утверждать обратное — наивно. Верховенство закона не сохранишь слепой верой в человеческую добродетель. Разве мы не достаточно повидали, чтобы понять: мир человечеству можно навязать лишь силой оружия?