— Но что-то все-таки есть, — заметил капитан. — Я слышу это в твоем голосе.

Ни один Астартес не предан так своему примарху, как Семнадцатый легион Лоргару. Ни один из имперских воинов не верит в правоту своего отца с таким непоколебимым убеждением и преданностью.

Аргел Тал сглотнул. Слюна показалась ему холодной и кислой.

— Значит, верность у нас в крови?

Нет. Вы разумные существа со свободной волей. Это всего лишь мизерное отклонение в безупречном генетическом коде. Ваше геносемя усиливает химический процесс, происходящий в мозговой ткани. Тем самым обеспечивает вам дополнительную концентрацию. В этом коренится нерушимая верность вашему делу и Лоргару Аврелиану.

— Мне не нравится оборот, который принимает это откровение, — заметил Аргел Тал.

— И мне тоже, — добавил Торгал.

Ты напрасно удивляешься, Аргел Тал. Все это ты уже видел в глазах воинов братских легионов. Вспомни приведение к Согласию на Кассии, когда бледнокожие сыны Коракса смотрели на вас с отвращением, протестуя против суровой зачистки языческого населения. И Тысяча Сынов на Антиолохе… Лунные Волки на Давине… Ультрамарины на Сионе…

Все ваши братья наблюдали за вами и ненавидели вас за бескомпромиссную, безоговорочную ярость.

Аргел Тал снова отошел к капсуле Жиллимана и стал изучать ее, перестав обращать внимание на работавших внизу техников.

— Я больше не желаю об этом говорить.

В вере нет ничего предосудительного, Несущий Слово. Нет ничего чище, чем вера.