— Пойдем.

Торгал закричал в унисон с далеким воплем, повергая в панику стоявших перед ним защитников дворца. Вокруг него воины Гал Ворбак побросали оружие и вцепились руками в шлемы. Тронный зал огласился невыразимым страдальческим ревом вокса.

Ее психическое совершенство Шал Весс Налия IX смотрела на это неожиданное безумие сквозь пелену слез. До этого правительница Калиса корчилась на своем непомерно огромном троне — гора жира, прикрытая грудой пышных одеяний, — и во всеуслышание стонала и рыдала. Последние уцелевшие защитники — те, кто еще не сбежал, оставив ее погибать от рук захватчиков, — тоже были захвачены врасплох внезапным прекращением резни и криками воинов в красной броне.

Церемониальные клинки гвардии были бесполезны против брони Астартес, как были бесполезны и их бронебойные ружья. Вместо того чтобы броситься в атаку, защитники воспользовались мгновением передышки, чтобы отойти к трону ее психического совершенства.

— Ваше высочество, пора уходить, — обратился к ней капитан дворцовой гвардии.

Эти же самые слова он повторял на протяжении нескольких дней, но, если это не подействует сейчас, ему, по крайней мере, больше не придется и пытаться.

В ответ она разрыдалась. Все подбородки затряслись.

— Забудь про нее, — сказал кто-то из защитников. От громких криков захватчиков все лица вокруг были крайне напряжены. — Ревус, это наш последний шанс.

— Защищайте меня! — взвыла правительница. — Исполняйте свой долг! Убейте их всех!

Ревусу было уже пятьдесят два года, и он со всей преданностью служил отцу нынешнего психического совершенства — обаятельному и успешному правителю, любимому всем народом, чего так не хватало этой жирной паскуде, его дочери.

Но он не мог уйти. Точнее, не мог себе этого позволить.

Ревус повернулся и посмотрел на поверженных захватчиков, павших на колени и кричавших среди моря истерзанных тел. В этот момент он принял последнее в своей жизни решение. Он не побежит. Ему не подобает так поступать. Он будет защищать ленивую дочь своего господина ценой жизни и сломает клинок о броню врагов, напоследок выплюнув им в лица свое презрение.

— Бегите, псы! — бросил он своим людям. — Я умру, выполняя свой долг.

Половина стражников восприняла его слова как приказ и мгновенно разбежалась. Ревус увидел, как они исчезают в служебных проходах, и, несмотря ни на что, не смог осудить их за трусость.

Капитан дворцовой гвардии остался среди какофонии криков с восемью защитниками: все они были либо слишком горды, либо преданы своему долгу, и все были ветеранами, которым перевалило за сорок.