— Ты же понимаешь, Кеннер, что какими бы ни были ваши отношения с Ольгой, она не определяет политику рода единолично. А род относится к вам именно как к близким родственникам. И ты, я уверен, знаешь, что в случае чего Ренские вас полностью поддержат — и даже Ольга не будет против.

— Я допускаю это, — осторожно согласился я.

— А давай ещё вспомним Тириных, — предложил князь. — Какие у Арди отношения с родом Тириных? Если не считать того, что вы и с ними родственники.

— Алина давно предлагает нам союз, — ответил я. — Я склоняюсь к тому, чтобы согласиться.

Темнить здесь не стоило — князю наверняка всё это было прекрасно известно. Любой правитель такие вещи держит под особым контролем.

— Ну что же, Кеннер, давай подытожим, — перешёл к выводам князь. — Итак, ты глава семейства, у которого одна из сильнейших дружин в княжестве. Далее, вы с женой являетесь очень перспективными Владеющими. Это, конечно, всего лишь потенциал, но это тоже принимается во внимание. Зато твоя мать не только выдающийся целитель, но и чрезвычайно сильный боевик, и это уже не потенциал, а реальность. Ты, кстати, знаешь, что Лесин так легко сдался потому, что Милослава решила вмешаться? Согласись, это многое говорит о её репутации. Идём дальше: два сильнейших рода княжества являются вашими родственниками и, по сути, союзниками. Одна из сильнейших дворянских фамилий также ваши родственники и в перспективе, вероятно, тоже станут союзниками. Взгляни на себя со стороны.

— Наше семейство абсолютно лояльно княжеству, — заверил я.

— Это не вопрос лояльности, Кеннер, — вздохнул князь. — Лично я в твоей лояльности не сомневаюсь. Проблема в том, что княжество — это не только, и даже не столько князь. Роды, Круг, дворяне, гильдии — мы все зависим друг от друга и находимся в равновесии. Ты его нарушаешь. Ты становишься слишком сильным, Кеннер, и это начинает сдвигать общий баланс сил в княжестве. Нам не нужен ещё один центр силы, понимаешь?

— Я понял тебя, княже, — ответил я. — Я не знаю, какими мои планы будут лет через сто, но в обозримом будущем я не собираюсь влезать в политику. И я, конечно, не хочу быть туда втянутым. Но мне не совсем понятно, каким ты видишь выход из этого положения.

— Ограничение твоей дружины тысячей, — сказал князь. — Нет формальным союзам — ни с Тириными, ни с кем-либо другим.

Забавно, но именно это я и собирался делать. Обеспечить даже тысячу вольными контрактами не так уж легко — наём ратников такого уровня стоит дорого, и нанимателей на всех попросту не хватает. Наша теперешняя тысяча работает в минус, и обходится нам совсем недёшево. Дружину в пару тысяч семья уже вряд ли потянет — мы не бедны, но всё же не настолько богаты. Что же касается союза с Тириными — я слишком опасался дать Алине возможность таким образом подмять нас под себя. У меня нет иллюзий насчёт своей способности соперничать с людьми, которые занимаются интригами столетиями. Оскорбить Алину прямым отказом я всё же не мог, оттого и оттягивал это решение как можно дольше. Запрет князя удачно решал наболевшую проблему.