Огромный меч выпал из руки Повелителя Ангелов и воткнулся в землю. Курц не мог шевельнуть когтем.

Корсвейн попытался подойти к своему примарху, но почувствовал, что снова соскальзывает на землю. Сильные руки протянулись к нему и подхватили, вынуждая сделать то, чего не позволили бы ему его мускулы. Он повернул голову, вглядываясь здоровым глазом.

— Алайош, — выговорил он.

— Капитан мертв, ваша милость. Это я, сержант Траган.

— Здесь Севатар. Присмотри за ним. Он здесь, клянусь! Он убил Алайоша. Я видел, как это было.

— Да, ваша милость. Пойдемте… вот сюда. «Громовые ястребы» уже летят. — И закричал по воксу, обращаясь ко всем, кто был еще жив: — Первый легион, отступаем!

Корсвейн обмяк в руках брата, смутно размышляя, не умирает ли он. Было похоже на то, хотя, поскольку он еще никогда не умирал, мог только догадываться.

— Не умираете, ваша милость, — рассмеялся сержант Траган. Корсвейн не сознавал, что бормочет вслух.

Последним, что он увидел, были примархи: оба стояли чуть ли не на коленях и в окружении растущих фаланг своих воинов. Курц тянулся когтями ко Льву, рыча и ругаясь; слишком ослабевший, чтобы сопротивляться своим легионерам, волокущим его прочь с поля боя. Лев вел себя точно так же, словно отражение в кривом зеркале, что выглядело еще ужаснее из-за его красоты. Кровоточащие ангельские губы изрыгали проклятия, пока собственные сыновья утаскивали его прочь.

За шумом боя Корсвейн услышал крик Севатара:

— Смерть Ложному Императору! Смерть его Ангелам-в-Черном! — И по коже у него побежали мурашки от этих слов. Какая убежденность. Какая ненависть.

— Трамасский крестовый поход, — вздохнул Корсвейн. — Они правы, правы все. Эта война только начинается.

— Ваша милость?

— Мой меч. — Корсвейн протянул руку, словно пытаясь коснуться сидящих напротив воинов.

— Где он, ваша милость?

— Его нет. — Корсвейн закрыл единственный глаз. — Я оставил его в хребте у примарха.

XVII

XVII

Зверь в его снах никогда не умирает. Он видит, как существо крадется среди деревьев, припадая гибким телом к земле; его движения отвратительно плавные, будто в нем вовсе нет костей. Уши прижаты к голове. Когтистые лапы бесшумно ступают по глубокому снегу. Существо ведет охоту — напряженную, но бесстрастную. В его пустых кошачьих глазах мерцает равнодушный голод.

Мальчик стреляет и промахивается.