Сатурналия делает шаг вперёд, сжимая обеими руками своё оружие гвардейца:

– Нет, не так.

У Хирико и Дийос от потрясения перехватывает дыхание, и даже Картоно испускает вздох изумления.

– Не могли бы вы объяснить поконкретнее? – спрашивает Нагасена.

– Император огласил приговор Тысяче Сынов и их примарху, – сообщает Сатурналия. – Уже сейчас мои собратья-кустодии приближаются к Просперо вместе с Руссом и его воинами. Примарха Магнуса надлежит доставить на Терру в цепях.

– За что? – спрашивает Нагасена.

– За нарушение Никейских эдиктов и занятия магическими практиками, запрещённые лично Императором, – говорит Сатурналия. – Сам Вальдор обнажил свой клинок.

– В таком случае, Магнусу повезёт покинуть Просперо живым, – откликается Нагасена и видит, что Сатурналия гадает, не оскорбляет ли охотник предводителя кустодиев.

– Мы зря тратим время, – заявляет Головко. – Полчаса, и я наводню Город Просителей Чёрными Стражами. Мы разберём эту помойку на части, кирпич за треклятым кирпичом, но мы их разыщем.

Нагасена качает головой. Головко уже успел утомить его своей прямолинейностью.

– Отбери тридцать своих лучших людей, Максим, – говорит он. – Большее количество нам только помешает.

– Тридцать? Ты же видел, как они нас отделали, когда мы задерживали их в первый раз.

– Сейчас всё будет по-другому.

– С чего бы это?

– На этот раз им будет не всё равно, умрут они или останутся в живых, – отвечает Нагасена.

3

Часом раньше Кай очнулся в мучениях в пылающем стальном гробу. Он чувствовал себя совершенно разбитым, на грудь сильно давила какая-то тяжесть, так что ему приходилось бороться за каждый вдох. Он закашлялся от едкого дыма, который принёс лёгкий ветерок. За треском огня было слышно, как скрипит перекрученный металл и искрят оборванные кабели.

Он повернул голову, чтобы осмотреться вокруг. Даже это маленькое движение отозвалось болью.