Ангел бросил долгий мрачный взгляд через разбитое окно на отряды воинов в багровых доспехах, окруживших собор. Его любимые сыновья.

— Если жертва должна быть принесена, — сказал Сангвиний, его крылья раскрылись, — так тому и быть.

— Она будет принесена! — крик прозвучал эхом слов примарха, и Ралдорон повернулся на голос, услышав внезапный рев цепного оружия. — Но не вами!

Он увидел как Мерос взмахнул топором. Апотекарий схватился за один из широких тросов, там, где он был привязан к костяному кольцу в дальней стене. Прежде чем кто-либо смог помешать, Мерос одним ударом рычащего оружия перерубил канат. Натяжение отбросило перерезанный трос, и он, вращаясь, устремился вверх к сложной паутине массивных шкивов и противовесов, поддерживающих кристаллическую конструкцию. Апотекарий крепко держался за канат, поднимаясь вместе с ним в густой туман, изливающийся из открытой капсулы. Топор выскользнул из руки Мероса и полетел вниз, исчезнув в кровавом дыму.

Без промедления Сангвиний бросился в воздух бело-золотой вспышкой, полетев по спирали вслед за непослушным сыном.

Он пошел на это без колебаний, зная, что поступает правильно. Если бы у Мероса было время на сомнения, возможно, он задумался о таких абстракциях, как судьба или рок, но ему это было несвойственно. Существовал только вопрос о том, что нужно сделать, и сделать без промедления.

Он не может пасть.

С того самого момента на Нартаба Октус, когда Мерос почувствовал, как снаряд «душеискателя» пробивает его живот и застревает внутри, он знал, что призрак смерти близок. Он был готов умереть, в этом заключалась доля легионера: всегда быть готовым славно погибнуть в битве за Имперскую Истину.

Но смерть не забрала его в тот день, и в саркофаге, где он лежал, пока кровь очищалась от порчи чужих, та неосязаемая часть человека, которую можно было назвать его душой, оказалась на грани жизни и смерти.

Воитель Хорус.

Воин, которого он встретил в грезах исцеляющего кровавого сна, назвал это имя. Предостережение. Только сейчас Мерос все понял. Тогда он подумал, что это было запоздавшее предупреждение, но сейчас оно звучало иначе. Как подготовка к этому событию? Кровавый Ангел, который должен был быть мертв, не умирал ради этого выбора? Этого поступка?

Он казался верным. Он был верным.

Трос, поднимающий тяжелое тело в доспехе, заскрипел и начал гореть в подъемном механизме, вниз стремительно опускался тяжелый противовес. В глазах Мероса помутнело, когда он нырнул в багровую дымку. Апотекарий отпустил канат, скорость падения отнесла легионера в сторону, и он тяжело рухнул на лепесток открытой пси-капсулы, из-за чего треснула кристаллическая матрица. Мерос покатился, закованные в керамит пальцы заскребли по скользкой поверхности, когда он попытался остановиться. Ему удалось зацепиться, прежде чем руки разжались, и он упал туда, откуда поднялся. Кровавый Ангел встал и огляделся.