— Зачем ты приказал нам присоединиться к этой атаке? — спросил Тал Ванек. — Неужели Чернецы пережили Исстваан лишь затем, чтобы передохнуть до последнего в этой безумной попытке самоубийства?

Севатар заломил темную бровь:

— Думаешь, сейчас подходящее время для мелких свар?

Тал Ванек широко ухмыльнулся в ответ, продемонстрировав все зубы и сверкнув широко распахнутыми черными глазами.

— Самое подходящее время, Сев.

— Приказ об атаке отдал примарх.

Воины заворчали.

— Примарх, — парировал Тал Ванек, — безумец и глупец. Те, кто не знал об этом раньше, теперь убедились сами.

Это заявление вызвало одобрительный ропот. У Севатара не было ни терпения, ни желания ввязываться в философский спор.

— Посмотрим, — только и сказал он.

Единственным, кто все время хранил молчание, был Рушаль. Белую кожу Ворона, не прикрытую сейчас синевато-черной броней, пересекали десятки воспаленных рубцов — следы перенесенных под пытками мучений, а не шрамы, заслуженные в честном бою. Он глядел на Севатара с другого конца камеры, сидя в точно такой же позе, спиной к силовой стене.

Севатар кивнул Ворону.

— Я лишь сейчас понял, что ошибся, — сказал он. — Я обещал себе, что не проиграю Ангелам во второй раз.

Покрытые рубцами, потрескавшиеся губы Рушаля изогнулись в жуткой улыбке. Другой ему не оставили ножи Севатара.

— Сев, — окликнул первого капитана один из его людей, — у тебя кровь из носа идет.

Он поднял руку, ощутив под пальцами горячий ручеек.

— Так и есть.

— С тобой все в порядке?

«Нет. Секрет, который я хранил целое столетие, вырвался наружу — и все потому, что я не смог отказаться от увеселительной прогулки по сознанию нашего папаши».

— В порядке, — ответил он вслух. — Лучше всех.