— Нет.

— Ты не умеешь врать, Форрикс.

— Я не думаю, что вы поступили неправильно, ударив его. Но зачем было унижать его перед его же воинами?

— Фулгриму нужно было преподать урок, — сказал Кроагер.

— Это так, — согласился Форрикс, подбирая крохотное зубчатое колесо и медленно вертя его между большим и указательным пальцами. — Но не стоит держать в доме кошку, с которой собираешься содрать шкуру [11].

Книга III CONJUNCTIO [12]

Книга III

CONJUNCTIO [12]

Теогонии — III

Теогонии — III

Разрушенный завод стал им убежищем на время проволочной бури, укрыв всех троих от взвеси бритвенно острых частиц, с воем метавшейся за стенами облученного здания. Птолея и Суллакс не хотели здесь задерживаться, но что еще им оставалось? Выходить под порывы бури, способной за минуту ободрать человека до кости? Да, счетчики радиации мигали красным, но Корин знал, что опасность минует прежде, чем они подвергнутся губительной дозе излучения.

Говорили, что подобные строения когда-то были генераторными станциями, что они использовали забытые технологии и извлекали энергию из опасных материалов. Однако эта энергия явно обратились против своих создателей и опустошила планету, испустив яды, от которых сгорела атмосфера и выкипели океаны.

Здания испускали радиацию и будут испускать ее еще тысячи лет. Лишь по этой причине их не разобрали, чтобы использовать материалы повторно.

В Каллаксе — блеклой, окруженной железными стенами крепости, которую Корин называл своим домом, — повторно использовали все. В ней не было почти ничего нового, все когда-то было чем-то другим. Единственным на планете легкодоступным источником воды был воздух, из которого ее извлекали с помощью высоких конденсационных мельниц, а еду воспроизводили из вчерашних отходов жизнедеятельности. Корин не знал иной жизни, но в книжке, которую отец подарил ему на пятый день рожденья, рассказывалось о древних богах и их великолепных пирах, о столах, ломящихся под тяжестью бесконечных кубков с чистой водой и блюд с роскошной едой, которую не выскребали из утилизационных цистерн и не перерабатывали тысячу раз, чтобы избавить ее от вредных примесей.

Книга принадлежала еще прапрадеду Корина, и страницы ее стали хрупкими и тонкими, но чернильные рисунки сохранили яркость и живость. Они были единственными пятнами цвета в тусклой, серой жизни Корина. На них изображались сине-золотые небеса с сотнями огней, которые его отец называл звездами. Отец говорил ему, что звезды все еще были наверху, за Тенью, но никто в это особо не верил. Его отец много чего говорил, но никто не придавал значения словам старика. Его дни все равно были сочтены, он стал слишком слаб, чтобы работать в кузнях, и слишком рассеян, чтобы его могли использовать в управлении логистикой.