— Как нам добраться до него?

— Никак. Это место кишит ими.

У Цинь Са сжалось сердце. Должен быть какой-то выход.

— Но ты можешь ранить их.

Арвида покачал головой.

— Ненадолго. Психонойен привыкли умирать, теперь они просто возвращаются. А почему вы здесь? Эта планета разваливается на части.

Легионера Тысячи Сынов окутывала та же пульсирующая сдерживаемой энергией аура, что и Есугэя. Но он был ранен. Цинь Са расслышал напряженное дыхание.

— Мы прибыли, чтобы узнать правду, — сказал он.

Тогда Арвида засмеялся мрачным, скрипучим смехом.

— Ах, правду.

В этот момент с той стороны, откуда пришли Белые Шрамы, раздался гул собирающихся психонойен. Арвида спрятал болтер в кобуру.

— Они скоро вернутся, и я не смогу остановить их снова.

— Я не оставлю его.

— Сейчас ты ничего не сможешь сделать. Поверь мне, это мой мир, или же он был таковым.

Гул приблизился.

— Я чувствую его. Он жив. Если ты останешься здесь, твой разум поглотят, а это никому не поможет.

Цинь Са оглянулся. Через пустые рамы старых окон он видел сияние новых роев. Очень скоро они вернутся в поисках душ.

— Тогда веди, — прорычал он, чувствуя горечь провала. — Вытащи нас отсюда.

Есугэй в мрачном настроении направлялся в камеру Ледака. Из-за отсутствия у Хенрикоса навыков апотекария извлечение геносемени Кса’вена прошло не лучшим образом. У провидца бури возникло ощущение, что памяти Саламандра нанесли новое оскорбление.