Сотни людей погибли за считанные мгновения, когда целые палубы вскрыло, подставив холодным объятиям космоса. Рабочие отреагировали так быстро, как только могли: закрыли взрывостойкие двери, задраили люки, надеясь сохранить на поврежденном корабле герметичные области, но огонь все равно пробирался в закрытые помещения.

Больше всего пострадали кормовые палубы, включая машинариум и множество левобортных пусковых доков. Буря обломков разорвала на части целую флотилию истребителей и штурмовиков, которые готовились к вылету в атмосферу, тем самым лишив поддержки авангардные корабли, отправленные за Саламандрами.

Самоубийственный гнев «Харибды» едва не искалечил «Саван жнеца», ограничив его атакующие способности, щиты и военную силу на борту. Он даже затронул мостик.

Лестигон отбросил труп Рака в сторону, и гололит, помигав, ожил. Зернистое изображение, едва видимое за дымом, показывало продвижение трех кораблей сквозь облако космического мусора.

Два угловатых штурмовика возглавляли охоту, маневрируя среди обломков спасательных капсул, а транспортный аппарат следовал сразу за ними. Потрескивающий экран показывал беззвучное дульное пламя из носовых орудий двух «Огненных рапторов».

Трассирующие снаряды из спаренных «Мстителей» разрывали пустоту и куски спасательных капсул, которые рикошетили от абляционной брони убегающего корабля, но навести на сам транспорт Саламандр не удавалось.

Лестигон не обращал внимания на отчаянные выкрики старшего помощника, который пытался восстановить порядок после преждевременной кончины Рака. Он не обращал внимания на вопли и запах гари. Он едва слышал сирены и скрип деформирующихся лонжеронов в истязаемом корпусе. Все его внимание было сосредоточено на Саламандрах, мчащихся к Ноктюрну, и «Рапторах», несущихся за ними.

Скоро они достигнут атмосферы, и тогда планетарная атака станет не возможностью, а необходимостью. Несмотря на урон, который понес «Саван жнеца», их химическое оружие осталось цело.

— Догоните их. Раньте… — приказал Лестигон, наклоняясь к экрану, когда заметил, что аркан начинает стягиваться. — А потом я выжгу поверхность, пока от нее не останется только голый камень.

Когда штурмовик вошел в верхние слои ноктюрнской атмосферы, в десантном отсеке повысилась температура, а внутренний корпус затрясло от стремительного спуска.

Жар был так силен, что изморозь, образовавшаяся в пустоте, обратилась в струйки пара, но для легионера это было ничто, а для Саламандры — меньше, чем ничто.

Змии молчали на протяжении всего спуска, даже Нумеон, бдевший над телом их павшего повелителя, не поднимал глаз.