— Да он не в этом смысле. Просто спрашивал, как ты. Какие перспективы на работе. Нет, по хорошему. Не вру. Ты, кстати, ничего ему не брякнул про меня?

— Нет. Я же обещал молчать. Что за вопрос?

— Ну ладно, ладно, не гони. Давай ка лучше в гости приезжай, в субботу.

— В субботу не могу, я буду занят — придя в себя от «папы», ответил я Гвоздю.

— А в воскресенье.

— В воскресенье тоже. В Москву поеду. Наверное, неделю буду там.

— В Москву? А там то, что забыл? Пошляться или, может быть по делу?

— По делу. Пошляться, если захочу, я у нас могу.

— Ну ладно, тогда звони, когда приедешь. Телефон сейчас я продиктую. Есть, чем записать?

— Есть, говори.

«Батя» медленно продиктовал несколько цифр, затем заставил их ему назвать и только после этого сказал прощай, и резко бросил трубку телефонного аппарата. Ну, вот какого чёрта, я решил назвать его своим отцом? Отбиться от оброка всё равно не получилось, уменьшить размер оплаты тоже сильно не сумел, зато в нагрузку, так сказать за крышу, получил престарелого придурка, железно уверенного, что он моя родня. И на хрена мне такое счастье? Обратно всё вернуть? Попробовать конечно можно, но только использовать Гвоздя, в качестве первопроходца в таком, не очень освоенном для меня деле, опасно. Неизвестно, как он отреагирует на такую процедуру. Начинать надо с кого нибудь попроще, а уж потом разбираться с бандитом, само собой, если будет положительный результат. Но такого человека, с кем бы я был готов расстаться прямо сейчас, в моём ближайшем окружении не видно. Все люди при деле и избавляться от их дружбы, по доброй воле, я пока не готов. Придётся потерпеть, какое то время отцовские ласки. А там видно будет, как с ними в дальнейшем поступить.

Домой вернулся, как обычно, поздней ночью, но сразу завалиться спать не смог. Поел, подёргал телевизор за тугую рукоятку, на каждом из каналов демонстрировали жёсткую муть. По дому побродил, отыскивая сон, моль или тараканов, а не найдя ни тех и ни других, смотался в мастерскую, взял там отвёртки, плоскогубцы и ринулся в большую комнату, остатки стенки собирать. Минут пятнадцать ковырялся в тишине, затем включил приёмник, настроился на пропагандистскую волну и под монотонный голос одного из диссидентов, крутил шурупы, ставил полки, а кое где и гвозди забивал. В час ночи прекратил работу. Нет, не устал, здесь было дело намного хуже. В это самое время начались очередные новости по «Голосу Америки», в которых диктор, во всеуслышание, объявил о внезапной смерти премьер министра Великобритании, Маргарет Тэтчер, чем немного обескуражил меня, но и это было бы ничего, если бы он прямо тут же не заявил, что произошло это событие всего через полтора дня, после смерти президента Франции, Миттерана. Вот после этих слов я и прекратил работать.