— Я же говорю, заболел температура высокая, а тут градусника нет, и таблеток тоже нет. А он бредит и меня узнавать перестал.

— Давно бредит и не узнает?

— Час примерно.

Я начал обдумывать эту неприятную ситуацию. То, что большинство попавших в Улей становятся зараженными я знал. Но, как это бывает, никогда не веришь в плохое, пока оно не случится с тобой. Как то мне даже в голову не пришло что люди, которых я так по глупому полез спасать, могут стать голодными, безумными тварями. А еще я отрубился на неизвестно какое время рядом с ними.

— Давно я в отключке?

— Давно. Уже шесть часов.

— Шесть часов в отключке?

— Нет, сейчас шесть утра. А когда ты потерял сознание, примерно четыре дня было.

Не удивительно, что у меня такой сушняк. Я же больше четырнадцати часов без живца, а у меня рана на ране.

— Фляжку мою дай.

— На держи, — девчонка протянула мне мою флягу. — Там у тебя какая–то дрянь была, Стас сверху баллон от кулера притащил, но из него пить не удобно. Мы вылили и воды налили. Ты только не волнуйся, мы фляжку хорошо прополоскали, это чистая вода.

Жаль, что я Макаров потерял. Патронов было всего восемь, но для этой милой девушки я бы одного теперь точно не пожалел.

— А нож мой где?

— Не знаю, где то у Стаса.

Все просто великолепно. Живца нет, без него я со своими ранами да ушибами уже к вечеру соображать перестану, а скорее всего раньше. За дверью нас ждет голодная тварина, куда ей от нас деться то, с перебитыми ногами? А под боком превращается в зараженного в общем–то неплохой парень. Возможно и девчонка за ним последует чуть позже. А у меня ни огнестрела ни ножа.

Что делать в общем то понятно. Надо двигать к моим запасам на крыше, и чем раньше, тем лучше. Только вот хотя бы нож надо найти.

— Можешь вспомнить, куда Стас мой нож мог положить?

— Какая разница?

— Мне он нужен.

— Лучше скажи, почему нас твои до сих пор не нашли?