— Всё, видишь, она уже не может сдерживаться, а я не могу, когда на меня смотрят. Отключайся.

Оказывается, в иллюзорной комнате можно дышать под водой, потому что тело на самом деле не тело, а вода — не вода. Короче говоря, получилось что-то вроде секса в невесомости, после того как Ши стащила меня с матраса.

Я шёл по коридорам дворца в поисках Мизинцева, а по пути тихонько напевал: «Запой — это очень странный предмет, если он есть, то его сразу нет». Я искал наместника для совместного пьянства, второй день подряд. Это запой? Если да, то я даже себе в этом не признаюсь. Если нет, то чего вообще заморачиваться? Беспроигрышная ситуация, короче. На квест «найти и набухать» ушло всего-то полчаса, и вот мы уже обнимаемся и уточняем кто кого уважает. Или нет — я пью, чтобы ничего не помнить, забыться.

Немилосердно шумя, в комнату ворвалось три хобрита. Я едва успел разлепить глаза, чтобы увидеть, как от тела Петра разлетаются кровавые брызги, а на меня наводятся две миниатюрные пушки — двуручные гладкоствольные ружья абсурдно большого калибра. Третий, застреливший наместника из пистолета, убрал оружие в нагрудную перевязь и достал наручники, которые, похоже, предназначались для меня. Проигнорировав две замершие в ожидании приказа чёрные дыры, я вскочил на кровати и отпрыгнул в угол, подальше от наручников.

Нападающие тут же заняли запирающую позицию — двое с ружьями по краям, один по центру и приближается. Я тренировался быстро вызывать броню и оружие с помощью браслета, и сейчас это даже получилось. Только вот не особо помогло, лишь остановило приближение. Я могу убить одного, но другой тут же выстрелит в меня. Я всмотрелся в центрального и понял, что это комендант! Без парадной формы его выделял только превосходящий подчинённых на полторы головы рост. Классика дворцовых переворотов, что сказать.

Но личное участие Коменданта слегка меняет условия в нашей патовой ситуации. Целиться теперь есть смысл только в него. Если до сих пор не убили, значит хотят взять живьём, наверное, Комендант решил, что по совокупности достоинств не только не уступает Мизинцеву, но даже превосходит, а значит справедливо было бы возвыситься вместо него.

— Сдавайся, Хайзенберг! Тебе не причинят вреда.

— Ну естественно, хотели бы причинить, уже бы это сделали. Обязательно было мочить Петра? Хороший был мужик, понимающий, если аргументировано попросить — сам бы подвинулся.

— Просто брось пистолет и вытяни руки вперёд.

— Да успокойся ты, мне всё равно кому помогать, по большому счёту. Не тычь в меня пушками, и я всё сделаю добровольно.