— Три тысячи лет уж как переутомился, а все в трудах… — проныл Вонда и согнулся перед Мечтателем в полупоклоне. Бестия покривилась, глядя на такое раболепство. — Там Зерк опять чудит, в саду, а я говорил, гнать его надо, давно уже говорил…

— В саду… — Мечтатель на секунду перестал быть самим собой и встревожился по-настоящему: — В саду? Но ведь разве ты не вывел на прогулку Лорелею, Вонда, что-то не так с ней? Или с Зерком?

— Ты что, оставил ее одну? — угрожающе поинтересовалась Бестия. Она прикидывала, какие катастрофы из-за этого могут произойти и сколько народу придется надолго списывать.

Вонда оскорбленно выпрямился — перед Бестией он не кланялся никогда — зыркнул из-под кустистых бровей и буркнул:

— За ней нынче присматривает другой. Молодой и дурной, как бойцовый петух. Не знает, куда, а лезет. Ну, ничего, я говорил, я предупреждал…

И он заковылял дальше. Бестия пробормотала «совсем рехнулся» и со всегдашней своей энергией начала прикидывать в уме, где бы взять кладовщика, который не совершит магическое самоубийство после недели в Одонаре.

Экстер вернулся к окну, в которое и уставился с поэтически-грустным видом. Только что он нашел последнюю рифму — к слову «сердце» — и выводил свое «согреться», глядя не на свиток, а на играющую переливами радугу в небесах.

А двумя этажами ниже из артефактория со всеми осторожностями прокрадывались в сад две фигуры.

Крался вообще-то Кристо, который не хотел, чтобы его застукали с девчонкой — ну, то есть, с этой девчонкой. Все его подозрения с громким треском подтвердились: именно его она волокла продумывать артефакт для отмщения Бестии.

Вернее, она сама все продумала, и теперь шла со спокойным и чуть решительным лицом, а Кристо на цыпочках успевал следом и утешался тем, что Бестии будет неприятно, а от такого не отказываются. И да, завуч ещё и не узнает об её участии. Его-то дело маленькое, Дара только и бросила по пути: «Мне надо расстояние прикинуть, чтобы видно было».

— Чего копаешься? — недовольно окликнула Дара. — Обожрался за обедом?

Кристо, который правда порядком переел, обиженно икнул.

— Вот чего не понимаю, — пробурчал, вернее, проурчал он. — Ты как с Мелитой или с Хетом — оп, и молчишь. Ну, или там говоришь… по артефактам своим. Но как со мной — ты совсем другая, это как?

— После того, как умерли мои родители, а мне пришлось неделю просидеть в доме в компании с вещами, — будничным тоном сообщила Дара, — я, знаешь ли, плоховато лажу с людьми. С вещами мне гораздо спокойнее.

— И что?

Дара не ответила, а Кристо только шагов через десять собрал лоб в складочки, понял и даже обиделся. Но почему-то не разозлился, что он для нее вроде как вещь.