Посмотрев ему в спину, наследник только сжал кулаки и успокоил дыхание. Вытянувшийся в центре кабинета цесаревич внешне сохранял полное спокойствие, но внутренне был крайне напряжен, в любой момент ожидая вспышки царственного отца. Которой, к его удивлению, не последовало.

– Рассказывай, – бросил император, не оборачиваясь от окна, наблюдая за виднеющимися вдали черными водами неспешной Невы.

Цесаревич даже не сразу нашелся что сказать. Последовала короткая пауза, после которой государь обернулся к нему и выжидающе развел руки в стороны.

– Нечего рассказать?

– Есть, но…

Император прервал цесаревича резким жестом. Вновь несколько томительных секунд молчания, после чего государь заговорил.

– Почему о том, что у нас большие проблемы со способными одержимыми, я узнаю не от тебя, как от ответственного за группу «Индиго»? Правильно, я узнаю об этих проблемах не от тебя, потому что ты о них еще даже не знаешь, – произнес Император таким тоном, что наследник почувствовал очень неприятный холодок по спине. – И большой вопрос, узнаешь ли, – добавил Император, вновь оборачиваясь в сторону освещенных дорожек Марсова поля, раскинувшихся за окном.

– Почему я могу о них не узнать?

– Потому что ты, как сейчас модно говорить в этих ваших паутинах Сети… – обернувшись, пощелкал пальцами государь, – Как это по-русски? Правильно, обосрался-с, – совершенно спокойно произнес он чуть погодя, явно ожидая реакции. Внимательно посмотрев в глаза наследнику, он с удовлетворением кивнул, не найдя там лишних эмоций, и отошел от окна, возвращаясь и усаживаясь на рабочее место.

– Знаешь, в чем сейчас твое главное слабое место? Не в том, что ты совершил ошибку – ты еще совершишь их много и на любой вкус. Это естественный и даже полезный процесс: умение проигрывать – это качество, которое часто важнее умения одерживать победы. Ты знаешь, что здесь произошло только что? – вновь хлопком по столу государь вернул на столешницу изображение коттеджа.

– Нет, – моментально произнес цесаревич, потому что знал, что государь не терпит ни оправданий, ни уклончивых многословных ответов.

– От твоих боевых псов-опричников в Архангельск направился сам обер-прокурор Управления тайных мистических деяний. Отправился с намерением поговорить с нашей сверходаренной(!) темным искусством молодежью в менторском тоне и, вероятно, собираясь поставить их на место. Но видимо что-то в беседе не срослось, и теперь у Министерства духовных дел на одного обер-прокурора меньше, – невесело усмехнулся Император. – И есть у меня вполне обоснованные подозрения, что конфликт возник после упоминания неоднозначности семантики этюдности в прозе Пришвина, – добавил он, по-прежнему усмехаясь без веселья.