Вот и Валера гонял в форме оборотня, представляя механику процессов только поверхностно. И, если обобщить его объяснения, получалось что он не трансформировался, а просто задвигал свое истинное тело в Изнанку реальности, одновременно доставая оттуда свою вторую, звериную форму. Именно поэтому оборотничество в его исполнение и было родственно темным искусствам – он оперировал с теми же астральными проекциями, что и мы, просто более узко, но в то же время более плотно.

И поэтому Валера мог, получив даже серьезные раны, быстро излечиться. К примеру, получив пулю в грудь, ему можно было обернуться в звериную форму, задвинув свое человеческое тело прямиком в Изнанку, где астральная проекция постепенно восстанавливалась. В принципе, тем же самым занималась Ольга, излечивая раны работой не с физическим телом – в отличие от природных целителей. Только у Валеры восстановление таким способом проходило намного дольше, и срок увеличивался зависимости от тяжести повреждений.

В природе, кстати, существовали и обычные в понимании оборотни, те же вервольфы или берсерки – которые, будучи одетыми, обернувшись во вторую форму и обратно, с костюмом могли попрощаться.

Валера же этот костюм словно забирал с собой. Причем костюм не каждый – на то, чтобы сменить форму будучи облаченным в экипировку Шевалье, его сил и умения не хватало. Да и ни у кого из известных ему оборотней Изнанки – хотя со слов Валеры знал он всего пару человек, сил на подобное не было.

Пока я размышлял о природе темного оборотничества, принц в форме черного ягуара – стелясь над землей, уже начал подъем по противоположному склону. Наблюдая за ним, я уже полностью приноровился к связывающему после смешения крови нас мироощущению.

И даже смог совладать с трехпотоковым восприятием – отодвинув в сторону и мироощущение Эльвиры, наблюдающей на экране тактического анализатора расстановку бойцов Измайлова, и не слишком погружаясь в ощущения ароматов свежего снега пожухлой травы, скрежета когтей по камням и пронзительной чистоты воздуха от Валеры. И еще уже практически не обращал внимания на его истинно кошачью брезгливость, когда ему приходилось лапами ступать в разлившуюся призрачную сукровицу гнили, так внешне похожую на мазут.

Больше восьми минут передвижения в форме зверя ему понадобилось, чтобы преодолеть отделяющие нас от базы расстояние. Теперь еще одно волнующее испытание – клубящиеся над ранами оболочки этого мира лоскутья Тьмы, опоясывающие территорию базы. Когда черный ягуар скользнул прямо в разлитую призрачную мглистую муть, я напрягся. Но ничего не произошло, никакого возмущения пространства я не почувствовал – защита приняла его за своего.