— Вроде того, — я тоже нерешительно улыбнулся.

— И всё-таки спасибо тебе, Сережа. К жизни ты меня вернул. Надо только понять, что с ней дальше делать…

— Это всё скоро кончится. Мы вылечим, кого успеем. А кого не сможем — те скоро сами вымрут от голода. Тогда всё начнет потихоньку восстанавливаться. Никогда, конечно, уже не будет по-прежнему… Но жизнь будет продолжаться, Юль, — я повернулся к ней и понял, что она уснула.

Спи, тебе это очень нужно. Пусть только тебе приснится что-нибудь… нормальное, человеческое. Я поднялся, погасил свечу и лег обратно — смотреть широко раскрытыми глазами в непроглядную тьму.

11

11

Мне снилось, что Юля стала зомби и медленно бродила кругами по комнате в желтом, пьяно пляшущем свете свечи. А с потолка на меня смотрело ее лицо с темными лампочками вместо глаз. Было жутко, всю ночь я барахтался на поверхности сна, не в силах забыться полностью и дать мозгу и телу как следует отдохнуть. Сон путался с явью, воспоминания ужасов последнего месяца — с мыслями о предстоящей охоте. В очередной раз открыв глаза, я увидел прямо перед собой Юлино неживое лицо, ледяная кисть ее руки схватила меня за плечо, я услышал хриплый шепот:

— Серега, просыпайся!

Не успев открыть рот, чтобы вскрикнуть, я в ужасе замычал, вскинулся, отбиваясь, рука с пистолетом высвободилась из-под одеяла и метнулась в ее сторону. Юля отреагировала моментально, удар ладони по запястью выбил пистолет из сонной руки, и он тяжело сбрякал на пол где-то у двери. Юля отскочила, уворачиваясь от моих ног и крикнула:

— Да тихо ты! Это я, всё нормально, успокойся!

Я замер, сидя среди мятых курток, в которые заворачивался ночью. Юля сидела в метре от меня и потирала ладонь, которой выбила пистолет. Она не была ни киношным зомби из моего сна, ни бешеной жертвой реального вируса. Жива и здорова. И не собирается вгрызаться в мою плоть.

— Прости… — Я стал тереть глаза, пытаясь привести в порядок мысли.

— С ума сошел? — ругалась она. — Ты меня чуть не убил. Хорош в меня стволами тыкать… Подожди… Ты что, спал с пистолетом? — тут в ее глазах проявилась неприятная догадка. — Ты боишься, что я опять озверею? Понятно. Что ж, разумно, наверно, на твоем месте я бы тоже опасалась… Пистолет хоть на предохранителе? А то так можно ночью себе что-нибудь отстрелить.

— На предохранителе… — пробормотал я растерянно.

— Ладно, живи, — она усмехнулась. — Ты, правда, кончай в меня стрелять уже. За первый раз спасибо, но больше не надо.

Я хмыкнул и повалился навзничь, пытаясь отдышаться после испуга и короткой потасовки. В комнате горел свет — светодиодная полоска на стене над обеденным столом. Юля, похоже, встала давно, выглядела она бодро, в живых глазах горела деловая сосредоточенность.