— Он говорит, чтобы рожу мою поганую да горелую не видеть, — мой голос задрожал. — Поэтому только ночью.

— Дела-а-а, — прошептала бабка. — Так говоришь, бьёт он тебя?

— Нещадно! — закивал я. — Бьёт, не платит вовремя и вообще… — я тяжело вздохнул и махнул рукой. — И с вами мне разговаривать не следовало. Узнает — снова отлупит. А ежели снова пьяный будет — вообще кнутом отходит, как в прошлый раз.

— Рука у него тяжёлая, это да, — бабка огляделась по сторонам. — Подумать только. Кнутом. А все думают, что почтенный человек… Но ты не бойся, парень, я тебя выдавать не буду. Это надо же. Бедный, — она запричитала.

Я вышел со двора и закрыл за собой калитку. При этом старался охать и припадать на левую ногу, чтобы окончательно добить Катерину, которая подскочила и подхватила меня под руку.

— Спасибо, — во мне в данный момент подыхал гениальнейший актёр. — Вы очень хорошая женщина.

— Да ладно тебе, — зарделась баба, отчего её лицо стало похожим на лицо дяди Лёши, весёлого алкаша из моего подъезда. — Скажешь тоже, — видно, что бабе пришлись по душе мои слова.

И тут мне в нос шибануло такое амбре, что я больше не прикладывал усилий, чтобы пустить слезу. Они навернулись сами собой. Мне стало ясно, что именно баба везёт в тележке.

— Да полно тебе, парень. Пойдёшь домой, отлежишься, всё хорошо будет, — Катерина начала меня успокаивать. — Вот зараза старая. А всегда такой вежливый… У-у-у-у, лицемер демонов. Ну погоди у меня, пень замшелый…

— А куда вы это навоз везёте? — невзначай поинтересовался я, когда с первым актом «пьесы» было покончено.

— Так за ворота.

Прикладывая титанические усилия, чтобы не быть первым игроком, которого стошнило в «вирте», я удивлённо поинтересовался:

— А зачем за ворота? Вы разве не знаете? Сегодня же акция!

— Что за «акцыя» такая? — взлетели брови Катерины куда-то под шапку. — Тебя, видать, хорошо приложило, — она снова заохала. — Бедненький.

— Да нет, добрая Катерина. Акция — это когда, — я наконец-то сформулировал. — Когда покупают то, что обычно уже нужно выбрасывать.

— Кого покупают? Навоз? А где ж дураки такие водятся? — бабка мгновенно сделала охотничью стойку. — Где?

Прокатившись бабке по ушам, я рассказал, куда следует отвезти «дюже ценный груз», стараясь не заржать и не испортить всё представление.

— Вы смело можете прямо возле входа всё выгружать. Там много требуется, — я авторитетно продолжал украшать её уши макаронными изделиями. — По серебрушке за тележку с горкой «плотит». Может ещё успеете.

— Во дела! — Катерина засуетилась. — А зачем его покупать, когда за стеной его навалом?