Точнее Ирина выяснять не стала. Судя по Люсиному рассказу… кто там был?
Дочка с повышенным порогом брезгливости? Внук? Интересно, по дочкиной линии, или как?
А, все равно, плохо это звучит… хотя не ей судить. Она никого тут не знала, любая ее оценка будет неправильной. Может, эта Прасковья такой заразой была…
– А вообще Прасковья добрая была?
Алкаш, то есть идейный пьяница, дробно захихикал.
– Парашка-то? Да ты что! Так могла приложить, костей не соберешь. Мать у нее, говорят, вообще ведьмой была.
– Серьезно?
– Я-то ее не застал. А Парашка рассказывала, к ее матери весь район мотался. След она искала, от пьянства отворачивала…
– Гадала на любимых…
– Вот это – нет. Парашка особо подчеркивала, что по бабьей магии ее мать не работала. Не тот дар. А ей, мол, не передался, и дочь неудельная, а внук вообще не родной.
– Да?
– Он дочкин от второго брака, усыновленный. А дочку Парашка еще с тех пор не любила, как та аборт сделала. Моя рассказывала, Парашка ее родить аж умоляла, говорила, другого шанса не будет… Ты что думаешь? Так и не родила потом Клавка.
Ну, после абортов это осложнение известное. Природу обмануть не выйдет, она свое возьмет, раньше ли, позже…
Эксперт, оперативник и дежурный участковый тем временем занимались осмотром места происшествия. Может, и Ира подпряглась бы, но места просто не было. Там и трое-то с трудом помещались.
Тело уже вынесли во двор и ждали труповозку. Так что пользы от Ирины не было, оставалось болтать с местным аборигеном. Вот, к примеру…
– А цветы Прасковья любила?
– У нее их много было. Она последнее время их раздавать начала по соседям.
– И вам тоже?
– Бабе моей. Та все к себе забирала, кстати, растения у Парашки были знатные. Все колосилось. Что хочешь могла вырастить! От помидоров до орхидеев!
– А дома или дачи у нее не было? Если она так любила растения, купила бы участок да возилась?