— Молодой человек, я никогда не шучу такими вещами. Легкие и сердце моего пациента превратились в лед. Тем самым…

— И как это произошло?

— Не могу знать, юноша. Наука пока не всеведуща.

Бреннон снова вчитался в строки отчета. Смерть наступила вследствие полного оледенения легких и сердца. Трещины в ребрах… Перелом носа… Мягкие ткани лица вмерзли в лед и восстановлению не подлежат…

— Значит, установить его личность мы тоже не сможем.

— Это мужчина лет сорока пяти–пятидесяти, ростом пять футов с четвертью, сложение плотное, состояние печени свидетельствует о хроническом алкоголизме.

— Отлично, — буркнул Бреннон, — у меня таких — две трети из списка пропавших. И вам везут четвертого.

— Судя по его одежде, — Кеннеди меланхолично протер пенсне, — он был из мелкой буржуазии. Это чаще всего люди тихие, очень приличные. К тому же одет он чисто, аккуратно, не без щегольства. О нем явно кто–то заботился.

— А то я не понял, — пробурчал комиссар. — Это что?

— Шесть ножевых. Студент из кампуса. Я закончу к десяти.

— Угу, — Бреннон подошел к столу для разделки, как боязливо говорили его подчиненные. В конце концов, убийства, грабежи и изнасилования тоже не ждут, и комиссар на время выбросил из головы заледенелых покойников.

* * *

К полудню Бреннон разобрался с накопившимся с вечера делами, запер в камеру пару молодчиков, которые устроили поножовщину в кабаке, и наконец выпроводил рыдающую матушку студента. Как бы он ей не сочувствовал, но голод одолевал его все сильнее. Комиссар повязал запасной галстук, надел шляпу и отправился за провиантом.

Открывая свою пекарню прямо напротив полицейского департамента, вдовая миссис ван Аллен не прогадала. Поток полицейских, служащих ратуши и банка, преподобных отцов из собора и прочих голодающих оказался так велик, что вскоре пекарня превратилась в небольшое кафе с едой на вынос и маленьким обеденным залом. Бреннон первым оценил кулинарный дар миссис ван Аллен и пользовался особой благосклонностью как постоянный клиент.

Нередко, глядя на вдову, комиссар думал, что у них могло бы что–то и выйти, не будь он таким закоренелым холостяком. В свои сорок шесть Валентина ван Аллен, мать пятерых детей, сохранила фигуру, которой позавидовали бы многие молодые дамы: высокая, статная, белокурая, с безмятежным взглядом, точеным профилем и пышными, округлыми формами. Однако сегодня прекрасная вдова была чем–то обеспокоена. Она лично завернула комиссару пирог с корицей, отсчитала сдачу и спросила:

— Мистер Бреннон, если вы не слишком заняты, не могли бы вы ответить на один вопрос?