Сквозь ветер и снегопад послышались отдалённые голоса, говорящие почему-то на испанском. На утрамбованную площадку вышел мужчина в знакомой кожаной куртке, подбитой мехом. Он помахал мне рукой, говоря на испанском.

— Ни позаниматься, ни подраться не дают. Ну что за жизнь…

Окружающий мир начал медленно темнеть, а падающие снежинки оставляли за собой длинные хвосты. Терять сознание не хотелось, но зацепиться за него не получилось. Секунда темноты и свет вернулся, только теперь он был тусклый и холодный.

— Чёрт, — устало выдохнул я. Может именно его поминать и не стоило, так как левое плечо сдавило ноющей болью, которая быстро переползла вверх, на шею и затылок.

— Вот теперь я знаю, как выглядят люди, которые ведутся на анонимные письма в интернете, обещающие наследство и увеличение… эго.

— Злая ты, — проворчал я, скосив взгляд на Таисию.

— Это не так плохо. Хуже, когда ты легковерный дурак. Я личные сообщения на твоём телефоне прочла, прости, что влезла, но нужно было разобраться что к чему.

Я закрыл глаза. Ладно, ей можно, пусть ругается. Она коснулась моего лба, провела рукой по волосам.

— Долго я отсутствовал? Что было?

— Несколько часов. А случилось много всего. Например, испанцы, которых ты пригласил в МИБИ. Хорошо, что они увидели, как ты бежишь сломя голову к полигону и решили проследить из любопытства. Господин Ортега сокрушался, что не сразу понял, что там происходит.

— Он умудрился раздавить черепа, как каток лягушку, — я снова открыл глаза и посмотрел на Тасю. — Как говорят американцы, применил «ультимативную» технику. Мою самоуверенность снова неаккуратно приземлили, если говорить мягко, не срываясь на мат. Он очень силён.

— Ну почему ты никому не сказал? — вздохнула она. — Мы с Васей Балуевым разговаривали, когда почувствовали, что на полигоне вот-вот портал в ад откроется. Там столько силы использовали, что в третьем корпусе было прекрасно слышно. Вася тогда ещё пошутил, что это Кузьма опять балуется. Первым туда добрался Геннадий Сергеевич. Я его таким злым никогда не видела. Тебе ещё достанется от него, не переживай.

— Спасибо, что успокоила, — рассмеялся я.

— Хорошо, что с тобой всё в порядке, — она снова погладила меня по голове. — Да, доктор Шимов просил узнать, когда очнёшься, не двоиться ли у тебя в глазах и не кружится ли голова.

— Ничего такого. Только плечо ноет.

— Вывих и пара трещин. Какое-то время будет болеть.

— Мама идёт, — я показал взглядом на дверь палаты.

— Ещё час назад приехала.

В палату действительно вошла мама, тихо прикрыла за собой дверь. Подошла, села на второй стул у кровати.