«…чтобы ты была нормальной, как твоя сестра».

Слова пронзили сердце Софи крохотной булавкой. Вот что самое тяжелое в судьбе телепатки – слышать, что на самом деле думают твои родители.

Она знала, что мама не подразумевала ничего плохого. Но от слов все равно было больно.

Мама крепко обняла ее:

– Просто будь осторожнее, Софи. Я не знаю, что делать, если с тобой что-то случится.

– Знаю, мам. Я постараюсь.

В дом зашел отец, и мама отпустила ее.

– С возвращением, дорогой! Ужин будет готов через десять минут, – крикнула она ему. – Эми! – добавила она громче, чтобы наверху было слышно. – Пора спускаться!

Софи прошла за мамой на кухню, чувствуя, как крутит живот. Стертый линолеум, светлые стены, безвкусные безделушки – после блестящих городов, которые показал ей Фитц, все казалось таким затрапезным. Неужели ее дом там?

Неужели ее дом здесь?

Отец поцеловал ее в щеку и поставил на стол потрепанный портфель.

– Как поживает моя Сойка? – спросил он, подмигивая.

Софи скривилась. Он звал ее так с младенчества – видимо, потому, что собственное имя давалось ей тяжеловато, она выговаривала только «Сои». Софи уже сотни – нет, тысячи раз просила его прекратить. Но он не слушал.

Мама сняла крышку с одной из кипящих кастрюль, и воздух наполнился запахом чеснока и сливок. Она протянула Софи вилки:

– Твоя очередь накрывать на стол.

– Да уж, Сойка. Шевелись давай, – подхватила ее сестра, заходя на кухню и плюхаясь на свое обычное место.

В свои девять лет Эми превосходно исполняла роль надоедливой младшей сестры.

Она отличалась от Софи во всем, начиная от кудрявых каштановых волос и зеленых глаз и заканчивая оценками ниже среднего и невероятной популярностью. Никто не понимал, как они с Софи могли быть сестрами – особенно сама Софи. Даже их родители мысленно поражались.

Вилки выскользнули у нее из пальцев.

– Что такое? – спросила мама.