— «Спартак»? — радостно оскалился им знакомый десантник из встречающего наряда. — Медленно ходите! Самое интересное пропустили! Что, не знаете еще? Ну так знайте: У НАС ВЛАСТЬ СМЕНИЛАСЬ!

26

26

— Власть сменилась, и что?! — мрачно заявила Лена и сдула с носа очередную каплю. — Такое ощущение, что мы больше не нужны! Никому! За перевалом и то лучше было, там нами хотя бы егеря интересовались…

Зита усмехнулась, выкинула из окопчика очередную горсть земли и ничего не ответила.

Вторые сутки в горах лил дождь. Река внизу резко вздулась, помутнела и начала проявлять признаки неукротимости. Дорогу кое-где залило, и военные грузовики осторожно двигались сквозь стремительное течение, медлили на каждом повороте. Спартаковцев дождь захватил во временном лагере, под укрытием всего лишь пары взводных палаток — не очень радостный вариант после тяжелого рейда.

Лена была права. Точнее, на первый взгляд права. Да, о спартаковцах действительно словно все забыли. Ни встречающих, ни проверяющих — никого. Но если отсутствие офицеров особого отдела радовало, то отсутствие снабжения — совсем наоборот. Эти жалкие две палатки и то удалось раздобыть благодаря не офицерской даже, а солдатской взаимопомощи — знакомые десантники поделились. Им-то подогнали на перевал мобильный военный городок, вот и отдали, что уже не нужно. С возвратом. На доклад в бригаду по связи прилетело короткое: расположиться в точке такой-то, ожидать распоряжений. И — тишина.

Указанная точка представляла собой голую поляну возле реки со следами недавней стоянки автохозяйства. Спартаковцам она решительно не понравилась, и штурмовики переместились значительно выше и дальше от дороги и реки. Установили палатки, разместились, что называется, «в тесноте да не в обиде», и принялись ожидать распоряжений, прислушиваясь к бурчанию в пустых желудках — сухпай за время рейда истратили практически весь. На вторые сутки Кунгурцев плюнул и отправил группу штурмовиков к ближайшему селению — на разведку и что-нибудь раздобыть из еды. Ребята ушли и вернулись ни с чем: местных жителей отселили, селение занято крайне недружелюбными мотострелками. Оставалось только глотать голодные слюни, оборудовать по въевшейся привычке снайперские точки, посты скрытного наблюдения — и ждать неизвестно чего. Чем Зита и занималась: копала при помощи финки крохотный окопчик под елью и ждала. А Лена сидела рядом и угрюмо ворчала. После изобилия штабной жизни переносить тяготы и лишения службы ей было потрудней других.

— Дымом на всю жизнь пропиталась! — буркнула Лена и протянула озябшие руки к крохотному костерку из шишек и веточек. — К столу будут подавать балериной холодного копчения, блин! Подруга, ты что-нибудь понимаешь?