— Мохаммад рассказал, что мой шеф Ахмад Вайзи скоро будет здесь. Ему очень срочно нужно встретиться с вами.

Что-то в его голосе заставило Эрика ужаснуться. В комнате словно разом похолодало, и кислорода стало меньше. Он откашлялся и произнес, больше для того, чтобы сказать что-то, что угодно, лишь бы избавиться от неприятного чувства, наполнившего пространство между ними:

— Где он был?

Самир посмотрел на него своими непроницаемыми глазами.

— Не очень далеко.

Эрик сменил тему.

— Вы сказали, что айпод — ваша самая ценная собственность. Вы сказали «после всего, что со мной произошло». Что произошло?

Самир прищурился. Сначала Эрик подумал, что зашел слишком далеко и коснулся запретной темы. Но Самир тихо ответил:

— Во время войны против «Хезболлы» южный Ливан бомбили восемь раз в месяц. Почти во всех атаках использовались кассетные бомбы.

Мустаф замолчал и поднял кружку с чаем. Он как будто собирался глотнуть, но потом передумал и поставил ее обратно на поднос. Мужчина долго сидел, держа руку на кружке. Эрику пришлось сменить положение, потому что одна нога онемела. Его движение оживило Самира.

— Мона, моя дочь, любила животных. Не только домашних животных и дельфинов, как все дети. Для нее любое маленькое насекомое было чудом. Живое волшебство, заслуживающее все ее внимание и любовь.

Эрик подумал о маленькой девочке с кудрявыми волосами. Он вспомнил, что ее фотография лежит у него в кармане.

— У сестры жены был день рождения, празднование проходило в доме моей тещи Элиф в Кане. Моя жена Надим и Мона поехали раньше.

Он остановился, перевел дух.

— В кухню Элиф попала граната. Как — я не знаю. Может быть, из-за Моны, может быть, она нашла ее, когда играла на улице. Кто-то рассказал, что так все и было. Граната уничтожила все. Все, что имело хоть какой-то смысл. Я…

Его голос стих. Эрик не мог смотреть на страдания, отразившиеся на лице Самира, и опустил глаза. Самир сложил руки в молитвенном жесте. Промежуток между обручальным кольцом и пальцем указывал на то, что палец был толще, когда кольцо изготовили. Мужчины долго сидели молча. Что-то проскрипело вдалеке, раздался пронзительный звук, словно кто-то провел ногтем по грифельной доске. По тоннелю прокатилось эхо.

— Вирус «Мона» — это ваша месть?

Самир не ответил. Голова тяжело свисала, плечи были опущены. Он как будто отсутствовал. Через некоторое время Эрик предпринял очередную попытку.

— Я правда сочувствую вашему горю. И понимаю вашу борьбу.

Самир взглянул на него. Когда он заговорил, голос зазвучал суровее.