Ярослав Всеволодович явно сперва хотел было спросить меня о том, что такое марлезонский балет, но потом промолчал. И так понятно, потому что украшением стола была замороженная тушки хана Батыя, которую тащили две дюжие бойцовые лилитки. Еще одна лилитка, двигающаяся следом, несла на плече кол и крестовину для его установки. Зрелище было таким же завлекательным, как и при вносе «черного ящика» на передаче «Что, Где, Когда». Почему-то у меня возникла именно такая ассоциация, не хватало только музыки. Батый действительно был «черным ящиком», из которого неизвестно еще было что вылезет. Очевидно, что это зрелище привлекло не только мое внимание, потому что даже Даниил Галицкий и Михаил Черниговский, выплескивающие друг на друга черные волны ненависти, приостановили пока свое занятие и воззрились на искаженную в застывшей яростной гримасе рожу Батыя.

Тем временем лилитки, которые внесли в залу детали этого натюрморта, поставили Батыя и кол прямо напротив стола, после чего застыли за спиной у тушки монгольского хана, находясь в готовности выполнить любое мое распоряжение. Дальше был мой выход.

– Итак, уважаемые господа князья, – немного ироническим тоном произнес я, – перед вами монгольский хан Батый, наш злобный враг, губитель христовой веры и убийца, руки которого по локоть в крови русских людей. Захватив в полон этого злобного зверя в человеческом обличье, я представляю его на ваш общий суд, чтобы вы все рассмотрели его дело и вынесли справедливый приговор. Ведь именно смерть большинства из здесь присутствующих, со всей родней и ближниками, должна была стать результатом похода в русские земли, поэтому на вас я и возлагаю обязанности судей. Скажете казнить – казним! Скажете отпустить – отпустим! На все четыре стороны. На себя же я возьму того, кто будет обвинять Батыя в его злых деяниях, приводить их доказательства и спрашивать, чего он за это достоин. Любо ли вам такое решение, уважаемые господа князья?

– Любо, Сергей Сергеевич, ты говори его вины, а мы будем судить, – вставая рядом со мной, со своего места произнес киевский великий князь Ярослав Всеволодович, и уже под всеобщий смех добавил: – Пусть все будет по Правде, и пусть потом никто не скажет, что на Руси с гостями, даже незваными, поступают без вежества.

– На кол, его, на кол, – завопили другие князья, и в их числе оба скандалиста, – вины его известны, преступления его безмерны – так что на кол его и не рассусоливать.

– Да нет, – ответил я, специально заготовленным контрзаклинанием снимая с Батыя заклинание стасиса, – не все так просто, как думают некоторые. Не все вины этого человека известны, так же как не все его подельники пойманы. Ведь могли же быть у монгол на Руси тайные союзники, которые думали, что это нашествие пойдет им на пользу? Что в первый раз из-за мелких выгод и обид русские князья берут себе в союзники поганых и приводят их на русскую землю, отдавая ее им на поток и разорение?